Сибирские огни, 1964, № 12

творчества Вс. Иванова начала 30-х го­ дов, Яновский итожит интересный раз­ говор неожиданно сухой, стандартной, протокольной формой: «Мужественное и честное признание своих ошибок помог­ ло писателю преодолеть заблуждения и добиться новых творческих достижений, новых побед». В книге о Лидии Сейфуллиной автор не проходит безразлично мимо творче­ ских неудач, периодов депрессии в жиз­ ни художника. Но критик не ограничи­ вается простой констатацией фактов, а каждый раз стремится найти их причи­ ны, раскрыть сложную психологию «та­ лантливо чувствующей» писательницы, желавшей по-своему понять и показать самые животрепещущие и запутанные явления, живописать самобытные чело­ веческие натуры. Анализируя повесть «Каин-кабак», исследователь ставит книгу в конкретный исторический кон­ текст первых лет восстановительного пе­ риода; это позволяет ему понять интерес Сейфуллиной к фигурам типа перерож­ денца Григория Алибаева и поставить этот образ в связь с самыми жгучими проблемами тех лет. Вывод критика че­ ток, но, однако, лишен уничтожающей категоричности безапелляционного при­ говора: «Свои размышления о политике советского государства, свои сомнения о судьбе русской революции попыталась выразить Сейфуллина в повести «Каин- кабак» со всей искренностью большого и честного художника. Теперь очевидно: сомнения и опасения Л. Сейфуллиной были напрасными. Но очевидна также и ее глубокая заинтересованность в счаст­ ливом будущем советского народа... Правду революции утверждала она, ког­ да писала о неминуемой политической смерти Алибаевых». Временами хочется, чтобы критик усилил эстетический анализ. Вот он ми­ моходом касается пьесы «Виринея» и заявляет: «Пьеса «Виринея» не имеет принципиального отличия от одноимен­ ной повести... поэтому мы не будем оста­ навливаться на ней специально». Дей­ ствительно, в своем месте критик дал глубокий и интересный анализ сейфул- линской повести. Но пьеса — не по­ весть. Если в ней нет идейного «принци­ пиального отличия» от повести, то без­ условно есть отличие композиционное и жанровое. Не случайно, наверное, не­ которые зрители ставили пьесу выше повести. Н. Яновский приводит, напри­ мер, высказывание А. В. Луначарского: «Если Виринею в книге я не склонен был признавать большим положитель­ ным типом, а лишь чем-то стоящим на рубеже, на пороге к нему, то Виринею театра я готов во всякое время провоз­ гласить одним из самых светлых поучи­ тельных образов, какие дало нам поре­ волюционное искусство». Этот отзыв авторитетнейшего критика тех лет вызы­ вает у читателя книги Яновского ж ела­ ние найти в ней специальный анализ об­ раза Виринеи в пьесе, который позволил бы понять, какими художественными средствами Л. Сейфуллина вместе с со­ автором инсценировки В. Правдухиным сумели сделать ярче фигуру централь­ ной героини. И жаль, что автор не за­ нялся сопоставительным анализом, по­ добным тому, что он сделал в работе о Вс. Иванове («Бронепоезд» — пьеса и повесть). Критик сумел показать там, как образы партизанского руководителя Вершинина и коммуниста Пеклеванова в пьесе Вс. Иванова обогатились, по сравнению с повестью, благодаря опыту советской литературы; как фурманов­ ский Чапаев помог лепке характера Вер­ шинина, а фадеевский Левинсон позво­ лил многое лучше понять в образе Пек­ леванова. Н. Яновский встречает свое пятиде­ сятилетие в кипении повседневной рабо­ ты редактора, критика, литературоведа. У него много творческих задумок, много критического пороха, свежий юношеский пафос, обещающий новые плодотворные поиски и удачи. Как бы ни было значи­ тельным сделанное Н. Яновским, есть все основания верить, что это лишь на­ чало пути, что литературовед и критик Яновский — весь впереди, и лучшая его книга та, что еще будет написана. Еф. ЬЕЛЕИЬКИЙ,