Сибирские огни, 1964, № 12

ем у доставалось на орехи. Хотя был он крупнее других по численности и дер­ ж ался дольше. Но и для него в середине сентября наступили тяж елые дни. Бе­ локазачий подполковник Хмелевский и поручик Серебренников прижали его вместе с некоторыми другими отрядами к горам, загнали в ущелье реки Загрехи. а кто не успел уйти — порубили. Наступил смутный для отряда час. Многие пар тизаны повесили головы, а некоторые и прямо заявили — дело проиграно. И вот в этот момент перед смертельно уставшими и доведенными до отчая­ ния партизанами появляется незнакомый, не по-русски одетый и не очень по- русски говорящий человек и предлагает им оставить родное село и уйти в со­ седний уезд, соединиться там с другими партизанскими отрядами. После этого начать правильные военные действия против Колчака. Но что значит оставить свою деревню? Это значит отдать ее, отдать своих жен и детей Колчаку! — К стенке его! Это чужак — шпион и провокатор! К стенке провока­ тора!.. Такой была реакция партизан. Однако «чужак» не был расстрелян, хотя в течение трех часов, пока он, стоя на пне, то уговаривал партизан, то стыдил их, то грозил неминуемой ги­ белью, если они не соединятся с другими отрядами, жизнь его колебалась, как свеча на ветру. И все-таки он победил. Правда, часть партизан все же ушла «вниз», домой, но зато другая пошла к Уймонскому тракту, на Топольное, на Черный и Белый Ануй, где действовал другой такой же отряд под командованием Кокорина. Этот памятный день стал переломным для отряда. Что-то случилось с ним. Он был тот же и не тот. И дело было не в том, что он был разбит на батальоны и роты и назывался теперь Первым горно-конным партизанским полком. Он по- прежнему состоял из крестьян, но они стали больше походить на солдат. Полком этим по-прежнему командовал Никифоров, но он все чаще и чаще прислушивал­ ся к тому, что говорил на совете командиров подразделений приглашаемый туда не по-русски одетый партизан Третьяк. В конце сентября полк вышел на Черный Ануй и здесь соединился с отря дом Петра Дмитриевича Кокорина. С этого времени отряд Кокорина стал имено­ ваться Вторым Горно-Алтайским партизанским полком. На базе этих двух частей, объединенных единым командованием и штабом, и была создана Первая горно-* конная партизанская бригада. Ее командиром был избран Иван Яковлевич Третьяк. Это произошло в конце сентября. А через неделю, после успешного рейда на юг, на Усть-Кан, Кырлык, Абай, к частям Третьяка присоединяются крупные отряды партизан Латкина и Шипут лина, бригада развертывается в дивизию. Командиром ее избирается снова Третьяк. Теперь соединение, став грозной силой, не только успешно ведет обо­ ронительные бои, но и переходит к наступательным операциям, контролирует Уймонский и Чуйский тракты — эту артерию , соединяющую Россию с Монго­ лией и Китаем, становится хозяином положения в Горном Алтае до конца боев с Колчаком. В марте двадцатого года были закончены бои по очистке от белых банд по­ следнего участка на Чуйском тракте. Горный Алтай стал снова советским. Диви­ зия сыграла отведенную ей историей роль. Эти заслуги дивизии и ее командира Ивана Яковлевича Третьяка не были забыты ни народом, ни правительством. Несмотря на то, что Третьяк в резуль­ тате простуды, подхваченной на одном из переходов, был тяжело болен и после войны нигде не работал, его неоднократно вводили в руководящие партийные и советские органы Бийска, отметили правительственной наградой. И вдруг в одну из ночей конца тридцать шестого года его на носилках уно­ сят в черный автофургон. Одновременно арестовывают группу командиров пол­ ков и бригад, входивших в эту дивизию. В города и села, деревни и аилы рас­ сылаются письма, в которых партизанам разъяснялось, что их бывшие команди­ ры — японские шпионы. Так закончилась боевая история дивизии и ее воинская слава: черной тенью легло на командиров позорное пятно шпионажа и предательства. — Рассказать оставшимся в живых бойцам дивизии в Горном Алтае, что их командиры никогда не были предателями и шпионами — значит снять тя­ жесть ложного обвинения с самих бойцов. И это — задача номер один нашей экспедиции, — говорит Сергей Петрович. — А — последующие? — Последующие — уточнение некоторых боевых операций дивизии, а также сбор материала для составления более полного и точного представления о жизни и облике Третьяка. Здесь нам помогут и архивы и воспоминания парти­ зан. Вот и все, пожалуй... — Ну, а что же все-таки за человек — Третьяк? Откуда он появился в Ча- рышской?