Сибирские огни, 1964, № 12

снайперское. Чуть не рассчитаешь, будут отламываться вершины или задерутся вверх комли деревьев. Любит Фомочкин все, что связано с лесом. Любит подсматривать, как па­ сутся лоси, как по утрам на выемках и косогорах набивают зобы песком глухари. Он небольшого роста. Мягкий взгляд, застенчивая улыбка и необыкновенная физическая закалка. Николай может целыми сутками в любое время года коле­ сить по тайге, ночевать у костра и никогда не пожалуется на усталость. Часами иногда лежит он в скрадке и, затаив дыхание, любуется косачиным боем. Ружье рядом, но забыл парень, зачем пришел. Может быть, и не забыл, а просто жаль стрелять — уж очень красивое представление! Опять вернется Фомочкин с пустыми руками. Будут завтра смеяться в бригаде, и попробуй убе­ ди товарищей, что косачи дрались в двух шагах от ружья. — Знаем мы эти охотничьи рассказы , — ухмыльнется Петр Могилев, вы­ сунувшись из кабины могучего МАЗа. Могилеву на язык не попадайся. Подсекает острым словом так же ловко, как рыбу удочкой. Рыбака лучше нет в деревне. В любое время украсит он свой стол язями да щуками, коль забредешь к нему «на огонек». А были и другие времена... Война обездолила подростка, осиротила, застави­ ла бросить школу. Люди помогли одежонкой, пристроили к посильной работе. Петр рубил чурочку для «газгенов», а все свободное время пропадал на реке, до­ бывая для семьи — себя и младших сестер — рыбу. Тогда-то и проник в тайны Камышенки, гнавшей бирюзовую рябь прямо под окна его дома, полюбил эту щедрую рыбацкую реку. Рос Петр не очень веселым парнем: несговорчивым, злым на язы к. Потом ку­ пил гармошку, наигрывал в клубе звонкую «товарочку» и стал еще угрюмее. С упорством одолевал пробелы в образовании. И вот совсем, казалось, далекий от техники Петр Могилев стал лучшим на участке водителем автомашины. Теперь у него во дворе свой мотоцикл, а вместо гармони — баян. И открылся людям другой человек. Узнали на деревне, что в суровом на вид парне кроется удивительно славный человек, с большим и нежным сердцем. Он стал душевным, крепким дру­ гом двоих ребятишек — своих приемных детей. Разговаривает с ними, как со взрослыми, бойко пересыпает речь шутками да прибаутками. В серых глазах пры­ гают лукавые огоньки. Посмотришь — совсем молодой человек, только пробежали кое-где по лицу ранние морщинки — свидетели трудных лет... Душевный, отзывчивый народ. Кликни весной или поздней осенью на по­ мощь верных подруг лесорубов — их жен: собирать порубочные остатки, заготав­ ливать на семена сосновую шишку или хвою для витаминной муки — зазвенит тайга женскими голосами. Жены лесорубов — труженицы, они и на деляне не ус­ тупают мужчинам, и дома успевают управиться, любовно и мудро воспитывают детей. ...Разрезав деревню надвое, Камышенка круто поворачивает и некоторое вре­ мя северной стороной бежит вдоль деревни — на запад, мимо дома мастера Пав­ лика Манылова, мимо штабелей из бревен, растянувшихся по всему берегу, мимо разрушенной временем плотины. В последний раз зеркальным омутом разлива­ ется она возле деревенского кладбища. Светло смотрят с солнечного крутояра над­ гробные памятники. Камышенка знает здешних обитателей. При жизни многие из них были добычливыми рыбаками и охотниками, добрыми лесными мастерами. Отдохнув в омутке, река стремительно уходит вслед за солнцем — туда, куда по весне вольницей торопливо погонит она червянский лес. Там, на Оби, его сформи­ руют в плоты и отправят дальше, на лесоперевалочные базы... 4. Секретов нет Не думал, что на моих глазах рождается новый метод работы, которому суж­ дено прославить Червянку, что он даст столь ощутимый производственный эффект