Сибирские огни, 1964, № 11

— Если возникнет опасность, к вам придет сестра Анастазия. Про­ ш у ей доверять... Он громко проглотил слюну. Они смотрели друг другу в глаза. Пальцы настоятельницы по-прежнему касались руки Альберта. Он не смог выдержать ее пристального взгляда. — Сестра, — бурно заговорил он, — мне здесь нельзя оставаться! Я привношу сюда грех, беспокойство и смерть. Он опустил голову на грудь. Он знал, что у него красивые волосы, — женщины любили касаться их. Пальцы монахини отпустили его руку: — Прежде всего вы грешите тщеславием... Он услыхал шелест рясы. А когда поднял глаза, настоятельница исчезла за дверями. Он сел за каталог, но был не в состоянии углубиться в его содержа­ ние. Впрочем, в каталоге царил неимоверный хаос: выцветшие, пожел­ тевшие, почти непригодные для чтения карточки были набиты в малень­ кий ящичек как попало. В углу библиотеки он нашел короткую лесенку и приставил ее к полкам, которые лепились по трем стенам обширного зала. Он просматривал книги лишь в старых переплетах: труд Казобо- на был издан в 1659 году. Три окна, узкие, как бойницы, пропускали немного света. Альберт зажег бронзовую люстру, на которой четыре ангела держали в руках лампочки. Он обнаружил, что полки с книгами скрывают какую-то на­ стенную живопись. Он принялся торопливо убирать книги, открывая припрятанную фреску. Скоро его ладони почернели от пыли; снимать тяжелые, оправленные в доски фолианты оказалось каторжным трудом. Сначала он увидел Христа, распятого на кресте. Тот поражал своей худобой, вздыбившейся колесом грудной клеткой, впавшим животом. Суставы рук и ног у него опухли, как у ревматика, черты лица были ис­ кажены страданием. Он ужасал, потрясал, как фотографии умерших от голода узников Освенцима, а ведь художник рисовал этого распятого Христа, пожалуй, лет триста назад. Альберт переставил лесенку к другой стене. Вновь он, чихая от пы­ ли, снимал тяжелые толстые тома. Он увидал нагую женскую грудь. Было что-то непристойное в крупных, напряженных формах ее. Альберт убирал книги, почти со страхом поглядывая на дверь. Это была Ева, изгоняемая из рая. Корешки книг скрывали архан­ гела. и Альберт видел только его руки и огненный меч. Ева уходила с ■опушенной головой, нагая, с большим животом беременной женщины. Черная коса обвивалась вокруг ее шеи, словно змей-искуситель, левой рукой она прикрывала лоно, правой касалась набрякших грудей. Лицо -ее не выражало раскаяния: рай покидала откровенная грешница, пой­ манная с поличным. На устах блуждала легкая усмешка. Восхищенный фреской, он быстро снял книги, прикрывавшие лицо архангела. Его подозрения оправдались: архангелу художник придал черты старого злопыхателя и сладострастца. Это было изгнанием не Евы, а, скорее, просто девушки, которая забеременела. Щелкнула дверная ручка, и Альберт стремительно обернулся: в две­ рях библиотеки стояла экономка. Она точно и не заметила груды книг у ног Альберта и вызывающего рисунка на стене: — На галерее вас ждет сестра Анастазия. Они уже пришли... Он выбежал из библиотеки. У колонны стояла монахиня^. Он больше не сомневался: это была женщина с поезда. Он увидел свой чемодан, а на нем пальто, шляпу — все вещи, которые он оставил в келье. Молча она подала ему кобуру с пистолетом и узкий ремешок. Уходя в библио­ теку, он спрятал пистолет под матрацем.