Сибирские огни, 1964, № 11

Монастырь в Денброве представлял собой ровный четырехугольник высоких строений со втиснутым в северо-западный угол небольшим ко­ стелом, —он обозначался над крышами худосочной башенкой колоколь­ ни. С наружной стороны, на фоне гладких сине-белых стен, испещренных ржавыми потеками, виднелись зарешеченные оконца. По внутренней сто­ роне, на высоте второго этажа, монастырь обегала галерея в стиле «ба­ рокко», куда выходили двери монашеских келий. Внизу находились хо­ зяйственные помещения — кухня, прачечная, а также библиотека и тра­ пезная. Четырехугольником строений охватывался такой же прямоуголь­ ный двор, похожий на тюремный, аккуратно вымощенный большими плитами. Монастырь был основан в XV веке. Неоднократно подвергавшийся перестройке, неся на себе признаки разных архитектурных стилей, он выглядел безобразным, унылым и холодным. Келья Альберта прилегала к стенам костела, и среди ночи его раз­ будил резкий, пронзительный звон колокола, — регулярно, через каж­ дые три часа днем и ночью, колокол призывал монахинь покинуть кельи и отправляться на молитву. Корчась от холода под двумя тонкими одея­ лами, Альберт слышал приглушенное стенами пение в костеле. Он не различал слов: это пение представлялось ему погребальным плачем. Проникая сквозь стены, оно рождало картину погруженного в полумрак костела, собравшихся в нем белых, как привидения, монахинь, держа­ щих зажженные свечи. В их пении не было никакой мелодии, а словно сдавленный стон, однообразная жалоба. Потом наступила тишина, но сон не возвращался. Альберт повер­ нул выключатель и попробовал читать. Однако слабо светящаяся лам­ почка раздражала гл а за . Напротив Альберта висело огромное распятие: на темном теле Христа застыл красноватый отблеск, подобный каплям смолы или крови; по углам кельи, словно большие дыры, проглядывали темные пятна сырости; в спину упирались доски топчана, шелестел тон­ кий слой соломы в матраце. ...И опять его разбудил звон колокола. Наполовину во сне, наполо­ вину бодрствуя, видел себя Альберт в мастерской Джона Ди — такой же , как эта, келье с окровавленным распятием на стене. Посреди кельи — «священный» стол магистра, а на столе — «хрустальное зеркало». Ночь, трещат зажженные свечи, громко молится Ди, а Эдвард Келли в остроконечной шапке чернокнижника всматривается в таинственно пере­ ливающийся хрусталь зеркала. Ди молится, заклинает духов; молитва и заклинания превращаются в монотонное пение, которое к а к будто плывет откуда-то из подземелья... В шесть утра экономка постучала в келью Альберта. Она принесла луженый таз и кувшин с водой, кружку горячего молока и д в а кусочка хлеба, помазанных мармеладом. — В семь часов заутреня, — бросила она коротко, точно прика­ зание. Невыспавшийся, голодный, иззябший, Альберт втиснулся в узкий закуток между исповедальней и железной решеткой, разделявшей мо­ настырский костел. По одну сторону решетки имели право находиться верующие из окрестных мест, по другую ж е — монахини, которым устав святого Ромуальда из Равенны запрещает разговаривать с людьми и предписывает образ жизни, приближенный к пустынническому. Службу справлял молоденький священник. Подле алтаря стояло на коленях несколько деревенских женщин. Сквозь узкое оконце в решетке Альберт насчитал шестнадцать монахинь, в большинстве склонившихся