Сибирские огни, 1964, № 11

— Дж о н Ди был специалистом по сооружению аппаратов для ми­ стификации, — нехотя проговорил Рамуз. Казалось, мыслями он сейчас находился где-то далеко. — Во времена короля Генриха VIII, когда в. Кембридже основали академию, Ди был приглашен на кафедру грече­ ского языка. На этом посту как будто бы он проявил не только знание филологии, но и способности в области механики. С помощью своих слу­ шателей он поставил комедию Аристофана и изготовил для спектакля жука, летающего в воздухе. Сделал он это настолько искусно, что публи­ ка приписывала ему способность оживлять мертвые предметы. Для сво­ его времени Ди был чрезвычайно образованным человеком. В своей ма­ стерской он располагал многими аппаратами для физических исследова­ ний собственной конструкции. Он разбирался в астрономии, алхимии, фи­ зике, математике... — Помедлив, учитель добавил: — Если вас интересу­ ет тайна «хрустального зеркала» , возможно, при нашей следующей встрече я расскажу вам на эту тему больше. Мне кажется, я единствен­ ный нашел объяснение этой загадки... Лишь во время десерта Альберт рискнул задать Рамузу решающий вопрос. — Вы говорили мне о своем знакомстве с Перкуном. А Рокиту... вы лично знали тоже? Девушка побледнела. Учитель перестал есть: — Я полагал... — Вы полагали, что меня интересует только Дж о н Ди? Рамуз пожал плечами: — Ни на мгновение так не считал... Он сгорбился, беспомощно уронив руки на колени. Альберт отодвинул от себя тарелочку из-под пирожного. Они заку­ рили.. Молчание Рамуза становилось непереносимым. — Мне просто любопытно, кто это такой. На моих глазах он убил нескольких человек, — это, вероятно, достаточный повод для любопыт­ ства? А теперь я скажу вам банальность, но в ней много истины: как по­ нять прошлое, коль скоро не понимаешь настоящего? Как представить себе фигуру того же Ольбрахта Лаского, крупного авантюриста, даже преступника, и одновременно горячего патриота, готового на величайшие жертвы ради отчизны? Разве не родственной душой, столь же полной противоречий, был этот Перкун, о котором вы мне рассказывали? Когда читаешь монографии о Ласком, просто не хочется верить в существова­ ние такого сложного человеческого характера. А ведь, чего доброго, по­ добные люди действуют и в нашу эпоху! — Перкун? Рокита? — переспросил Рамуз. — Д а ж е само сопостав­ ление кажется несерьезным! На судебном процессе Перкун признался в тех действиях, о которых говорили обвинительные акты. Но виновным себя не признал, заявляя о своей любви к родине. Перкун был сельским учителем. Учительствовал и Рокита. И... Яруга, начальник отдела бе­ зопасности, тоже. О, я их прекрасно знаю! Перед войной мы вместе зани­ мались в уезде вопросами внешкольного просвещения. По-доброму, всем бы троим сидеть сейчас в классах и преподавать. Утверждают, что в под­ полье верховодят сынки помещиков и капиталистов. Неправда, простите меня! Те развлекаются в ночных кабаках, пропивая остатки конфиско­ ванных состояний. Каштаны из огня таскают именно такие сельские учи­ теля... — Перкун был учителем польского языка, — продолжал немного погодя Рамуз. — Его приказы и воззвания написаны в хорошем стиле, не лишены литературных вкраплений, цитат из произведений националь­ ных поэтов. Рокита — учитель математики. Холодный, расчетливый ум.