Сибирские огни, 1964, № 11

— Покрышкин, т в о й самолет пусть об служ и вает Вахненко! — Есть! — о т в е ч аю я. Вместе со мной э т о слово произносит и Вахненко. Он улыбается о т радости. Пока о трегули ровали мой самолет, г р у п п а возвратилась с за д а н и я . Мы ухо­ д и м с аэродрома, у ж е зн ая, что утром с н о в а лететь на Б ельцы . В штабах вед ь любят посылать летчиков по одному и т о м у же маршруту, п о к а н е поймут, к а к это безрассудно. 5 Утром Вахненко с особенной аккуратностью докладывает о полной готовности машины. Мой залатанный, собранный из н ескольких «Мигов» самолет р е в е т уверенно. Соколов решил у д а р и т ь внезапно, с бр еющ его . Он идет впереди, первым за­ мечает вдали зн акомы й силуэт городка. Д е л а я горку, чтобы можно б ы л о сбросить бомбы, он выскакивает всей группой на аэ р о д р ом . «Мессершмитты», «Юнкерсы», «Хеншели», бен зозаправщ ики ... — все они т е п е р ь под нами. На н и х л е т я т наши бомбы. Взрывы, пламя, д ы м — наша отплата, возмездие. На нас о бруш и в ается шквал зенитного о г н я . Аэродром уже о к р у ж е н зенит­ ными батареями. П о к а Соколов делает новый заход, мы с Дьяченко стреляем по зениткам. Солдаты п р я ч у т с я в окопчики, п уш ки умолкают. Я замечаю, ч т о на аэро^- дроме один «Мессер» запустил мотор. Б р о с аю с ь на него, пикирую п о ч ти до самой земли, стреляю. Винт «Мессера» остановился. Загорелся бы ты! Х о ч е т с я увидеть его пылающим на э т ом аэродроме. Наши сн о в а поливают пулями р я д ы самолетов. «Юнкерсы», «М ессершмитты» стоят беспомощные, неподвижные. Штурмующие, к аж е т с я , строят по сл едний заход. Обстреливая стоянки, «Миги» на малой вы с о т е берут курс на восток. Я провожаю взглядом уходящих и, к а к всегда, по п р и вы ч к е, считаю их. Странно, почему-то наших н а д в а меньше. Кружилось все вр ем я ш есть, а теперь я в иж у только четверку. Н е у ж е л и ушли раньше? Такое иногда случается, когда с ам о л е т повредят зенитки и л и р анят лет­ чика. Еще раз п о см атри ваю на тех, что у д а л яю т с я , — там четверка, оглядываю небо — ни одного с а м о л е т а нет. Пикирую н а зенитку, простреливаю, н а бреющем догоняю группу. Четыре. Хорошее вп е ч а тл ен и е от успешной ш ту рм о вки , от нового «М и га» сменяется беспокойством. Восстанавливаю в памяти о к у тан ны й дымом аэродром. С р а з у сбить д в а «Мига» зенитка н е могла. Может быть, столкнулись и упали? К а к ещ е объяс­ нить такое загадочное исчезновение пары? Да, вылетали восьм еркой , возвращаемся шестеркой. Неужели я ч е го -т о не ви­ д е л , когда пикировал н а зенитку или когда г р у п п а удалялась от аэр о д р ом а ? Самолеты за х о д я т н а посадку. Мы с Д ь я ч е н к о садимся последними. Снова считаю. Четыре... Мы принесли в п о л к добрую весть о сокрушительном ударе по в р а г у и горь­ кий рассказ о том, ч т о н е возвратились наш к о м э с к Соколов и его в е д о м ы й Овсян­ ников. Если никто из г р у п п ы не видел своими глазами, как погиб т о в а р ищ , тогда история исчезновения творится коллективно, к а к легенда. Она с о с т а в л я е т с я из от­ рывков виденного, сш и в а е т с я домыслом, д о га д к ам и . Неизвестность х у ж е увиден­ ной гибели товарища. М ы не заметили, как и с ч е з наш командир со св о им ведомым. Н аш боевой товарищ . Е го отвага, боевой опы т, его забота о нас ж и в у т в каждом летчике, а самого С о к о л о в а , близкого всей н аш е й эскадрилье, нет с р е д и нас. Кто-то все-таки зап еч атл ел в памяти м ом ен т, когда Соколов и Овсянников удалялись почему-то в северо-восточном н ап равл ении . Было похоже, ч т о они сни­ зились и отошли в с т о р о н у от аэродрома, ч тобы , развернувшись, снова штурмовать стоянки вражеских сам ол ето в. После этого их, кажется, никто не в и д е л . Но как э т о объяснить? П р авд а л и это? На следующий д е н ь , возвращаясь из б о е вы х вылетов, мы преж де всего спра­ шивали, что слышно о Соколове. Ни штаб п о л к а , ни штаб дивизии н и ч е го не могли ответить на этот во п р о с . Неизвестность тр е в ож и л а , угнетала. — Что задум ал ся ? — услыхал я голос В ик тор а Петровича. С н я в парашют, я стоял, облокотясь н а к ры л о самолета, д ум ая о Соколове, и не слы ш а л , к а к подъ- ех а л Иванов — Плохи дела, то в а р ищ командир, — н е сдержал я себя, у д р у ч ен ны й свои­ м и мыслями. — Е сли м ы будем так и дальш е воевать, то скоро в э с к а д р и л ь е не­ ком у будет летать. — Война, П о крыш ки н , не мать родная.