Сибирские огни, 1964, № 11

У сам ой переправы, на д о р о ге — немецкие машины с солдатами, тягачи т а ­ щат о р у д и я . Их прикрывают зе н и т к и . Они рассредоточены по всему району скоп- ления вой ск. Только завидели н а с — тотчас усеяли небо разрывами снарядов. О гн евой заслон. Высоту м е н я т ь некогда, надо пикировать, бросать бом бы . Обрушили их на колонну, заходим для обстрела. Дым и п л ам я встают над доро гой . Но что э т о с одним из наших самолетов? Попала зени тка. Хвост пламени т я н е т с я за ним. Все! Сейчас взорвется. К т о же это? Прекратив обстрел противника, с т а р а ­ емся р азгл яд еть номер самолета. Атрашкевич! Наш комэска!.. Ч т о ж е он будет делать д а л ьш е ? А это «дальше» —- считанные секунды. В с я жизнь вкладывается теперь в э т о время. Если в таком положении летчик н е т я ж е л о ранен, он может выброситься и з кабины. Но для этого ещ е кое-что нужно: с о о т в е т­ ствующ ая высота, чтобы успел раскрыться парашют. А кроме того, летчик — в огне... Д у м а л ли об этом наш к ом а н д и р — никто и никогда не узнает. Может бы ть , он был у би т в самый опасный м ом ен т атаки — при вы х о д е из пикирования. Мы ,, видевшие последние метры п о л ет а, считали, что А тр аш к еви ч владел самолетом — он ш ел несколько секунд по п р ям о й . А затем, уже в е с ь объятый пламенем, п е р е ­ валил н а нос и начал падать. Он взорвался среди в р аж е с к и х машин. • Д ы м и пламя нашего с ам о л е т а смешались с п л ам ен ем горящих немецких м а ­ шин. Мы с яростью набросились н а зенитки. Я собрал группу. Пролетели ещ е раз на небольшой высоте над прахом н аш е ­ го к ом анди р а, отдали последний салют покачиванием кры л ье в и взяли н ап р а в л е ­ ние на свой аэродром. Я зарулил самолет на с т о я н к у , вылез из кабины , бросил на крыло сн я ты й парашю т. С ей ч а с кто-то подбежит ко мн е. Кто? Кому п ервому придется передать т я ж е ­ лую в е с т ь ? В чьих глазах у виж у отражение своей душ евной боли, его горе? Он не бежал. Он шел, м ед л ен н о , грустно. Он предчувствовал неладное. Я х о ­ рошо з н а л его. Я сам был авиатехником , сотни раз го то ви л , снаряжал самолет д л я своего товарища, который д о в е р я л моим глазам, моим рукам , моей бдительности, моим знаниям . К а к и е это замечательные лю ди — техники! Они оставляют аэродром и св ои м ашины последними, и первыми , ещ е до рассвета, я в л яю т с я к ним. Своими р у к а ­ ми, черными от въевшегося в ни х масла и бензина, они притрагиваются к м о т о р у сам ол ета с такой заботливостью и чуткостью, как х и р у р г к сердцу человека. В с е г­ да, и в мирные дни, и в дни войны , их труд одинаково ответственен. Но т е п е р ь , когда мы много летаем, когда возвращаемся с пробоинами и повреждениями, им работы в несколько раз больш е. Теперь забота ав и ате хн и к а о самолете, его п е р е ­ ж и в ан и я, уход за оружием л е т я т вместе с нами на поле боя. Н ад о видеть, как техник, проводив своего летчика в бой, всматривается по том в го ри зон т, вслушивается, не г у д и т ли мотор, ожидает благополучного в о з в р ащ е ­ ния группы с задания и следит з а теми, кто при земляется. Ведь победа л е т ч и к а в бою — это и его победа, а н е у д а ч а подчас бывает т о л ь к о его, техника, н еу д ач ен . Неисправность или отказ а г р е г а т а , прибора, оружия в воздухе чаще всего п р о и с ­ ходит по недосмотру техника. Вот он подходит, уже остановил ся передо мной, я вижу его тень, виж у его лицо, н е взглянув на него. — Что с ним, товарищ старш ий лейтенант? — Нет его, — отвечаю и смотрю на него, чтобы он видел мои глаза. — С б и ­ ла зе н и т к а . Т ехник медленно опускает голову. Он всего себя отдавал р а б о т е , не жалея сил, ч тобы машина ни в чем н е п о д ­ вела его летчика, человека, товарищ а, друга. — Мстите им за А траш кевича! Мстите!.. Понурившись, он побрел к своей опустевшей ст о ян к е. Я знал, ему так же, как м н е, не давала заплакать мужская гордость. Я с т о я л у к р ы л а , он — на промасленной земле, где недавно ещ е готовил самолет н аш е г о ком ан ди р а. Если бы я сейчас подошел к нему, мы оба не сдержали бы слез. Э м к а подъехала и тихо остановилась. Виктор Петрович по нашим л и ц ам по­ нял, что произошло там, над ц ел ью . Я кратко р а с с к а з а л , как все было. П о дх о д и ­ ли и подходили люди... — Светлая ему память, — сказал Виктор П етро ви ч , и все умолкли. Н ет ему, герою, салю тов, нет даже могилы — е с т ь только наша в е ч н а я п а­ мять о нем и неугасимая н ен а ви с ть к врагу. Есть ж а ж д а мести. Дьяченко, Семенов, Д о вб н я сникли, сжались. — Ну, не падать духом . Вы , Покрышкин, приним айте эскадрилью, — с л ы ­ шу голо с командира полка. — Есть!