Сибирские огни, 1964, № 11

Скажите, Ленин, где победы и пробелы? Скажите, в суете мы суть не проглядели?.. Вопрос обращен к себе. Вопрос обра­ щ е н к тем, кто в зале. К тем , кто «мы». Несколько лет назад в этом общем местоимении сошлись те, к о го критика о б ъ я в и л а потом «четвертым поколени­ ем » . О н ем еще говорили: «П околение два­ дц а то го съезда». «М ы — май», — писал Вознесенский. «Шестидесятники», — у т о ч н я л кто-то. Н о слова эти жили н едол го. Шестиде­ с я т ы е годы не подступили к половине, к а к кончились «шестидесятники». Исчез­ л о трепетно объединяющее «'мы». А с н ум ераци ей поколений р а зд е л а л а с ь сама к р и т и к а . Е й бы не удалось этого сделать, не б у д ь это слова-миражи. Они лишь каза­ л и с ь реальностью. Р еально стью был ф а к т освобождения из-под и га культа. И к р и к гнева и радости по э том у поводу. Э то и было «мы». М олодые выкрикнули его , к молодым оно и пристало. Это совпало с их самоут­ верж дением . И стало им по смыслу. О ни еще чувствовали з а св о ей спиной д е т с т в о , они были незлы и доверчивы. И их гнев был гневом, готовым про­ с т и т ь , хотя он и казался непримиримым. Н о вот наступило врем я жить, и во­ п р о с «кто ты?» каждый з а д а л себе один н а один . Нужно было о т в е ч а т ь на него в кн и га х и в з^шзни, и те, чк о го называли « м ы » , стали собирать в себ е все пережи­ т о е , все, что случилось с ними и их сверстниками, чтоб ответить н а него. Ч т о они нашли в себе? В с е ту же боль за несостоявшееся п р ош л о е? Или увидели они, что человек ш и р е их протеста, и они — лиш ь легкая з ы б ь н а поверхности глубоки х вод? Что д е л о н е в них одних, в общ ем обеспе­ ч е н н ы х , сытых, бесплатно получивших и к р о в , и диплом? Что полусм елость, кото­ р о й они гордились и к о торую считали с в о и м завоеванием, всего л иш ь полусме­ л о с т ь , а не вся правда? О х , как они старались ск о р ей погру­ б е т ь , скорей стать мужественными! О ни отращивали хемингуэевские боро­ д ы и надевали хемингуэевские свитеры, он и бросали друг другу «старик!» и ис­ п ы ты в а л и себя на п алуб ах сейнеров. О ни уходили в экспедиции, рыли котло­ в а н ы ГЭСов, летали в А р к т и к у . Им хоте­ л о с ь мускульно почувствовать, на что они способны, могут ли и они , как все. И , почувствовав, они о сты вал и и сно­ в а ездили, летали, н ар ащ и в ая стаж му­ жественности и не приобретая ее. И бо испытание их м уж е с т в а было в п е р е д и . Наступил тот м омент, когда они должны были вернуться к самим се­ бе и честно, не дрогнув, о тв ети ть на во­ пр о с: «кто ты?» Ни д е р зо с т ь старых м астеров, ни ве­ ликий о п ы т искусства, ничье ч уж о е му­ жество н е могли им помочь. Они долж­ ны бы ли сделать это сами, в зя в всю от­ ветственность на себя. И тогда стало ясно, как р а з н ы их от­ веты. * * * На п ариж ской толкучке д р евн о сти Ан­ дрей Вознесенский почувствовал себя «вещью двадцатого века». Он б р о д и л по этому кладбищ у желе­ зок, в к о торы х ему виделись отпечатки душ, и н е мог никого дозваться. М арш е Опюс, Марше Опюс, Никого не дозовусь... М атериальны й мир не давал гарантии твердости. П ариж н а глазах его р а зр уш а л с я , та­ ял, с т ан о ви л с я прозрачным. В ещ и теря­ ли сво^ очертания, становились невеще­ ственными. Це'лого н е было, были лишь части . Голосом , безнадежно пытающимся воссоединиться, прогремел м оноло г уби­ той М э р е л и н Монро: Невыносимо, когда насильно. А добровольно — невыносимей. Невыносимо прожить не дум ая. Невыносимее — углубиться. Г де наши планы? Нас будто сдунули Существованье — самоубийство. Мир з а пределами его « я» оказался расщ епленным . И он б еж и т домой, к «муромскому срубу», который должен и зл е ч и т ь его растерянность. Этот с р у б стоит в конце его «Почты со ст и х ам и » , как символ, к о то ры й объ­ ясняет все. Но он ничего не может объ я сн и ть . М уром ский сруб р астр еск ал ся, как старая п ищ ал ь , он — р азвал и н а, и не ему со е д и н я ть живое с живым. О стр ая духовная недостаточность чув­ ствуется в этой идеализации. В а к у ум за­ полняется символами, ассоциациями. Они во зни к аю т как заменитель чувств, которые отсутствуют или не им ею т сил вы с к аза тьс я. Это м и р декораций, где хол ст заменя­ ет лес, а неоновое сиянье — во зд у х . Из э т о г о мира Вознесенский взывает к Л енину. Ленин появляется в его сти­ хах к а к реальность, как дей стви е. Он мечет б и т у , и, подкошенные ею , разва­ ливаются в прах тираны и государства. Он и г р а е т в городки — он и г р а е т в ис­ торию. Рубаш ка его распахнута, глаз прищурен. Раз! — по тюрьмам, по двуглавым . Ого-го!