Сибирские огни, 1964, № 11

Голоса на кухне умолкли. П е тр потушил свет и сел у окна. Неслыш­ но вошла Нина Васильевна, примостилась рядом, прижалась к его плечу. От нее пахло сдобным тестом и нафталином. — А кровать так и забыли им предложить, — прошептала она. Петр промолчал. В темном углу часы пытались наполнить тишину своим тиканьем. В окно залетел Ольгин смех, грудной, таинственный — под стрехой будто заворковали голуби. Неверный палец Саши ударил по клавише: густой басовитый звук, победно прогудев, затих, как порыв ветра, запу­ тавшегося в чаще. Но ощущение звука осталось — в душе Петра звенела туго натянутая струна. И вдруг будто вспугнутая этим звуком полилась «Лунная соната». Она опять заполнила весь мир. Исчезла граница меж­ ду светом и звуком. Музыка, как родниковая вода , смыла обиду и горечь, переполнявшие Петра, ему опять стало жаль себя и Нину Васильевну, приникшую к его плечу. Хрустальная река все струилась и струилась за окном, трепетные блики дрожали на подоконнике. Комната тонула во мраке. Они сидели в темноте, загроможденной мебелью, и у обоих на душе было такое ощущение, будто в комнате чего-то не хватало.