Сибирские огни, 1964, № 10

— И шут тебя знает, что ты за человек? — ска з ал он. И строже з а ­ кончил: — Ладно, ты там больше без этого. Завтра с утра — в колхоз. Понял? — Понял. — Дав ай . Осенью колхозный хутор легко найти по широкой наезженной дороге. То натрушена солома, то стая воробьев на выплеснутой россыпи пшени­ цы. Воробьи не боятся людей. Идешь на них, они не вспархивают, а от­ катываются серыми шариками из-под ног. То по обочине дороги над тр а ­ вой высится островок высокой пшеницы с тяжелыми пыльными ко ­ лосьями. А вот и лесок с домиками и сушилкой, надстроенной дощатым соору­ жением в виде скворечника и высокой трубой с металлическим зонтиком. Хутор пустынен. Выбита трав а . Где-то в стороне с весны оставлена сеялка или тракторный плуг. И оттого что они заросли пыреем, кажется, на хуторе никого нет, только висит над землей суховатый пшеничный воздух и еле заметный запах осенней прели. Но замечаешь бричку у раскрытых дверей, лошадей, привязанных за выступающее бревно избушки, столик на ножках буквой «X», теплый з а ­ пах столовой, и сразу понимаешь, что все так и должно стоять. Длинный крытый ток. Соломенная крыша тока провисла, но боковые столбы лиственные, с глубокими пазами и узловатыми наплывами, стоят твердо. Земля под крышей утрамбована и суха. И за током, почти рядом, белесые заросли полыни. В полыни не про­ лезешь, т а к она густа и кряжиста. И растет она из соломы, сваленной давно. Наступишь на нее, солома неподатливо спружинит, и полынь об ­ нажится у корней, как бы вырастет на глазах. Ветерок колыхнет ее тугие корзиночки, и задохнешься от сухой горьковатой пыли. Третий день на току с утра до вечера расхлябанно бьет решетами в дощатые бока веялка. Спереди в широкий лоток сыплется отвеянная пшеница. Ленка Телегина и Саша Герасимова с револьверного, стоя друг пе­ ред другом, вдвоем крутят веялку . Ленка глухо повязана платком. Голова в платке круглая, как забин­ тованная. Похожа на корчажку. Глаза у нее большие и какие-то неуверенные. Исчез их озорной вы ­ зов. Или просто так кажется. Но все равно на эту Ленку не подумаешь, что она ловила «лисичек-собачек». Валя Огородникова в лыжных брюках и ситцевой кофте плицей чер­ пает из вороха пшеницу, развернувшись и как бы потянувшись вся, высы­ пает ее в веялку. Кофточка натягивается на ней, и кажется — вот-вот лопнет на груди. Оська деревянной лопатой перелопачивает пшеницу. Борис и Галим- биевский работают с женщинами-колхозницами. Женщины возят хлеб в Заготзерно. Насыпают мешки, а Галимбиевский и Борис заваливают их на телегу. Мешки, будто свинцовые чушки, выскальзывают из рук. Не возьмешься за угол, не вдавишь пальцы. Нагрузишь воз, и долго еще бо­ лят ногти на пальцах. Тяжело садиться отдыхать. Чувствуется в ногах какая-то обессиливающая, сладкая усталость. А Галимбиевскому ничего. Он вспотел. Мешки таскает без рубашки. Подбрасывает их на телегу коленом. Широкоплечий и загорелый. С лос ­ нящейся потной кожей. Садится на перевернутую плицу, улыбается жен ­ щинам и рассказывает: