Сибирские огни, 1964, № 10

«Ага, — думал Борис. — Главное — поразить воображение. Не от­ пускать. Не дать прийти в себя». Борис громко стучал пальцами в дверь и обращался к кому-то. Го­ ворил он что попало, лишь бы говорить. Например: — Это кто? Ты, друг? Что, к Митьке? На улицу с ним? Играть? А что. Я не возражаю . А вот как мать? Мать у него, друг, знаешь... —А по­ том тише и ласковее спрашивал: — Ты знаешь, какая у него мать? Митька молчал и смотрел на Бориса озадаченно. А потом сам пора­ зил воображение Бориса. У Митьки стали мокрыми штаны. Мальчишка вышел из подчинения. И, чтобы как-нибудь нечаянно не прислушаться к Борису, он с тар ал ся реветь громче. Борис начал кормить его кашей . Митька не д а в а л рот. Он оказался сильным и вырвал из рук Бориса лицо. А когда Борис успевал запихнуть ему в рот л ожку , он выталкивал кашу толстым, как пробка, языком и орал. — Ну, ты, я смотрю, совсем распоясался, — говорил Борис. — Так дело не пойдет. Со мной взрослые и то лучше считаются... «Может, с ним на улицу сходить? — соображал Борис. У него даже сердце как -то нехорошо сжималось — так сильно Митька ревел. — На улице, кажется , ребятишки лучше засыпают». Борис не знал, как заворачивают маленьких, но видел, как это дела­ ла Лида. Приблизительно. Он положил Митьку на теплое детское одеяло с угла на у!х)л и з а ­ вернул. Конец одеяла не держался , и Борис прихватил его булавкой. Нижний угол одеяла у ног завернул наверх. Он топорщился. Его тоже пристегнул. По обеим сторонам угла образовались две отдушицы. Из них были видны Митькины голые ноги. «Холод попадет», — подумал Борис. Прижал отдушины. Чтобы они не расползались, скрепил их т ож е булавками. А чтобы не замерзла голова, верхний угол одеяла пристегнул набок, оставил небольшое окошечко д л я лица. И остальные сморщенные склад­ ки, получившиеся на сгибах од еяла , для страховки закрепил, использо­ вав остальные булавки из картонной коробочки. Сверток ничего получился. Весь блестит. Как на заклепках. Раздетый, только кепку надел , с Митькой в руках , Борис пошел на улицу. Митька хватил свежего воздуха и сразу же перестал плакать. Из- за свертка Борис не видел ступенек и, чтобы не упасть, спускался бережно. Вышел из подъезда. Стал прогуливаться вдоль оградки , обходя кра­ пиву и крышки от погребов. В погреб пришла й завя занной кастрюлькой Пятницкая. Молча спустилась. А когда вылезла, повернулась задом к Борису, з а к ры л а замок на крышке. Выпрямилась, заискивающе пропела: Вот и папаша. Она и тебя к сыну помаленьку приучает... Борис посмотрел на нее. Она боком сошла с погреба. Лида запыхалась. Губы ее были раскрыты и горели. Подошла она. неразборчиво ступая туфлями по прошлогодним щепкам . Через силу сдерживая дыхание, спросила: — Ну что? А почему вы здесь? На улице? — Гуляем , — сказал Борис. — Поели. Она увидела сверток, сцепленный блестящими дуж к ами булавок, и вдруг с детским, почти девчоночьим изумлением гл янул а в лицо Борису. В ее гла зах , больших, синих, озорно и сдержанно нарастал смех. Вдруг он вырвался и брызнул, забился в глубине, к а к синяя электро­ сварка. Лида беззвучно хохотала. Казалось, обессилев, она присядет.