Сибирские огни, 1964, № 10

Цыганские глаза Галимбиевского затаенно сузились. Борис заметил это. В лице Галимбиевского появилось что-то такое, от чего невольно хо­ телось заслониться. Но Бориса это уже не пугало. Ему почему-то показалось, что не физически, а чем-то другим он сильнее Галимбиевского. Тому хочется видеть в других страх, потому что сам знает его вкус. — Хвалишься, что умеешь думать. А у тебя всего лишь условный рефлекс на... — Ну-у? — сказал Галимбиевский. — Давно по-умному не разго­ варивал. — Разговаривал... За выпивкой. В ту ночь, когда ты на меня через щель з абор а смотрел. Из темноты. Ждешь за темным забором, когда те ­ бе какой-нибудь простачок кое-что из жизни подкинет. И вообще... — Борис не выдержал: — Врешь ты все. Обо всем. И на женщин врешь... Странно. Галимбиевский не сердился. Он улыбался. — З ач ем ты меня обижаешь? Спроси любого на всем белом свете — разве я кого хоть раз обманул? Я с тобой хорошо разговаривал. Как с человеком. А ты не поверил. Я все это проделаю у тебя под носом, сосун... Он помолчал. — Хочешь, покажу? Вон, Ленку... Мне с ней три дня хватит. Борису стало противно. Ем у так хотелось, чтобы самоуверенность Галимбиевского была наказана. _— А ведь ты меня обижаешь, — издевательски ломался Галимбиев­ ский. — Просто нарочно. Ладно. Смотри. Это все только для тебя. Он улыбнулся красивой взрослой улыбкой. Борис не видел до этого, чтобы у него вот так, влажной блесной, сияла коронка. Сияла как-то нехорошо. Он сам включил Борису станок и ушел. Вот уж е который раз Галимбиевский трогал в нем самое лучшее. Бесцеремонно. Подошел, и опять все взбаламутил. На душе остался болезненно бес­ покоящий осадок. А светлое в жизни Бориса — и Лида, задумчиво помешивающая Митькину кашу, и Оська с его контрамарками, и письма от отца — они почему-то давно не приходят, и ослепительно-желтая солома у комбайна, и легкая, сквозная до самой гальки , Ленкина тень на вечерней воде. «Она ска зала , — подумал Борис о Ленке, — т а к стыдно, когда все ■смотрят». Борис не будет смотреть. Он пойдет к ней и предупредит. Только он еще посмотрит, как Галимбиевский сам обожжется. Ленку-то Борис знает. Но Борис не знал Ленку. Он видел теперь, как часто стоял Галимбиевский у ее станка отхо­ дил, а Л ен к а еще долго улыбалась себе. Он заметил странную перемену в ней. В обед она без особой причи­ ны хохотала и уходила из цеха, когда Галимбиевский особенно усердно всех развлекал . Но Л енк а это было его светлое, Ленка — его лучшее А свое луч­ шее Борис никому не хотел отдавать. Вот тогда-то Л енк а сказала ему гс негодованием: А тебе-то что?.. Даже зл о берет. Лезут все... И вот сегодня... Утром, еще у проходной, Галимбиевский со странной улыбкой встре­ тил Бориса и, ни слова не говоря, взял его кепку з а козырек, натянул ее ¡на глаза, больно сдавливая нос. Чуть позже, уже во время работы, сказал Борису: