Сибирские огни, 1964, № 10

И з березняка бежал колхозный сторож. — Разбойники! — кричал он. — Повадились целыми табунами. Н а ходу старик дергал затвором ружья. Борису не хотелось бежать. Он знал — дед не выстрелит. Девчата глупенькие. Он повернулся к сторожу. Щуплый старик, вращая ружьем и глазами, возбуждал в себе свире­ пость. Около Бориса его решительность иссякла. — У, т... У, т... — замахнулся он ружьем. Борис поймал его за поясницу и приподнял. У старика была морщи­ нистая шея, редкая седая борода, грязная у корней, и с черными к р а ­ пинками, непромытый подбородок. — Что ты, что ты, что ты, оболдел? — испуганно смирился старик. — А что ты, дед, трепыхаешься? — сказал Борис. — Не узнаешь? Мы все свои. Когда Борис уходил, старик кричал ему: — Свои!.. Каторжные сукины сыны. Небось, все с завода. Борис увидел у себя в руках морковку и ему не захотелось ее есть. Бориса ждали. Он подошел к девчатам и не1слишком уверенно улыб ­ нулся. — Что же вы? — с бодрой независимостью сказал он. — Рассыпа ­ лись, как дождь. Такие большие... Вот вам теперь будет... Но было ему. В понедельник рано утром все вместе шли со станции на колхозный хутор. Идти было легко. Воздух теплый. До хутора всего шесть километ­ ров. Поэтому не спешили. Ленка ловила ладошкой в воздухе пух. Кричала ему: — Лисичка-собачка, сядь, посиди. А еле заметный пухленький шарик упруго обтекал протянутую л а ­ донь и летел дальше. Борис ждал вчера вечером Ленку на танцы, но она не пришла. — Ну и лопух, — ска зал себе Борис. — Сообразил... Только что... А всю неделю ушами хлопал. Он посмотрел на Ленку и удивился. Во всей осени не было такого цвета, как ее глаза. Он увидел ее губы и подумал: «Почему люди целуют­ ся? А что губы при этом чувствуют?» Ленку он тоже когда-нибудь по­ целует... Он вспомнил, как они были с ней недавно в колке. Борис рубил бе­ резки для шалаша, а Ленк а Держала в руках лесники и ждала его. Коф­ точку она тогда испачкала о березовую кору, словно грудью стенку обтерла. Борис подумал: «Вот глупая. Тяжело, а держит. Ничего не сообра­ жает. Как баба». А потом удивился: «Доверчивая... Сама, как березка. Вон и живот в белой пыльце. И к ботинкам листья прилипли. Бери и руби...» Борис улыбнулся, представив, как она со своими тонкими лесниками обходила тогда пеньки. Лесинки бороздили вершинками по земле, брен­ чали. Почему он никуда не позвал ее тогда вечером? «Это же сейчас запросто, — отчетливо вспомнил он насмешливую улыбку Галимбиевского. — В войну бабы ничего не помнят. Все нарас ­ пашку. А что ждать...» И вдруг Борису подумалось, что Ленка и вправду может с ним хоть куда пойти. Просто так...