Сибирские огни, 1964, № 10

Борису даже показалось тогда, что у Галимбиевского прижались уши. Но находило на нее и другое. Как-то собрались в конторке механического цеха мужчины. Неиз ­ вестно, почему. Или они выпили, или тому была другая причина, но они пели. Вместо масляного лязга станков, вместо глухого звона железа в цехе слышалась песня. Мужчины пели. Пели не к а к пьяные, что изо всей силы орут кому-то, а пели себе. Спокойно. Не надрываясь. И слов было не р а ­ зобрать, и непонятно, что это была за песня. Так лес шумит. Был обеденный перерыв. Дощатая стена конторки начальника цеха смягчала голоса. Валя Огородникова сидела за партой, и не было в ее глазах бесша­ башной насмешливости. — Как же я люблю, когда поют мужчины, — задумчиво произнесла о н а .—Какая сила в них. Насколько же они лучше нас, женщин. Во всем. Строже... И... чище. Мы-то знаем, за что их любить. Она сложила свои руки кулачками в карм аны фартука, и они устало л еж али на коленях. В общем, Огородникова была насмешливым, неустойчиво беспокой­ ным человеком. Как-то в ночную смену на заводе выключили ток. Что-то случилось с электростанцией. Степан Савельевич вышел из цеха. Ток не д али ни через двадцать минут, ни через час. Девушки устроились на полу, у парты. Борис с Оськой л еж а ли на верстаке, прислушиваясь к их смеху. Оказалось, что ночь на дворе свет­ л а я . Из окон бледный свет экранами падал на пол. Он матовыми звез­ дочками рассыпался на рукоятках, холодными дорожками на цилиндри­ ческих боках патронов, на полированных с ала зках станин. — Везет сегодня, — сказал Оська. — Может, всю смену профило- ним. Только спать жестко. Это не верстак, а терка. Щека гофрированной стала . Пойдем к ним. Хоть голову найдем куда положить. Они подошли к внезапно замолчавшим девчатам. Те лежали на по­ лу в лунных квадратах, исполосованные оконными переплетами. Борис лег, оперевшись на локоть. А потом, устраиваясь удобнее лопатками на полу, положил голову кому-то на живот. Под затылком живот затаенно дышал . — Голова тяжелая. Как болванка, — громко возмутилась Л енк а .— Прямо чугунная. Все рассмеялись. — Пусти. Она начала руками сталкивать голову. Напрягшись спиной, Борис приподнялся на локтях, подался вперед и лег головой к Ленке на грудь. Щеку обожгло. Ленка, испуганно расте­ рянная, перестала дышать. С минуту молчала, не зная, как взяться за его голову. Она говорила шепотом, чтобы уж никто не слышал: — Пусти же. Ну... А то... Но голову сталкивала не слишком уверенно. «С ними понахальнее, — удовлетворенно утешал себя Борис. — Прав Галимбиевский». А потом сам, крадучись, стал сползать головой на пол, потому что Валя Огородникова рассказывала о своей свадьбе. Она лежала на полу, подложив под голову телогрейку. Коленки ее туго спеленуты платьем. Заправленные вниз складки придавлены нога­ ми к полу. Ноги белые, без чулок, лежат на грязном полу разутыми, от­ дыхают.