Сибирские огни, 1964, № 10

Трудно понять женщин. То они одержимы работой. З а смену ни разу не отойдут от станка, неумело ударяют железными обрубками по стержню, выставленному из патрона, чтобы тот не «бил». К а к заговоренные, не поднимут глаз от рез­ ца, озабоченно собранные. Тогда, наверное, они ничего не помнят вокруг, не чувствуют, кроме отполированной тяжести суппорта. И только досада на лице, если вдруг захлопает надорванный ремень на ступенчатом шкиве. А то — закончится обеденный перерыв, провоет сирена, а они как сидели рядышком, так и сидят. Д а ж е не шевельнутся. Прижмутся одна к другой и покачиваются. Ленка, так та положит свою голову кому-нибудь на плечо и может не шевелиться целый час. Смотрит в одну точку. П р и ­ спустит ресницы и так думает о чем-то. И главное, не спит/ Ребя та уже станки включат. Степан Савельевич пройдется по цеху несколько раз, а они ну хоть бы что, как каменные. Первым не выдерживает мастер. — Что? — привычно спросит он. — Будем сидеть? На это они с минуту еще ничего не отвечают. — Ох, что уж, — легко вздохнет Валя Огородникова. — Пойдемте, девки. «Вот расклеились», — дум а е т в это время о них Борис. Ему всегда- хочется взять Ленкину голову, приподнять с плеча и сказать: — Ничего, я подержу, а то она у тебя набок отваливается, к ак колокольчик. Борис знает, что Ленка рассмеется. Потом, словно опомнившись, посерьезнеет. Прищурит г л а з а и уйдет к станку. А В а л я Огородникова оттолкнет от себя Ленку и скажет Борису: — Что ты ей в глаза заглядываешь? Целуй же! Эх, ты... размазня. В а л я — солдатка. Но Б ори с так и не понял, почему Галимбиевский сказал о ней, что она «слишком женщина». Это, что плечи у нее круглые, или, что, когда сидит и полные ноги прячет в сторону, коленки натягива­ ют платье, будто им там тесно? А может быть, оттого, что очень уж голос у нее какой-то певучий? И говорит она в цехе все, что может знать женщина. Стыдное дл я нее что-то другое. — Борис, давай, я научу тебя целоваться. Так , чтобы в глазах т ем ­ нело. Ну , подойди поближе. А то Галимбиевский пока зывал в цехе, как по утрам он занимается физзарядкой. Падал на стенку руками и, упруго оттолкнувшись, снова вставал. — Ты об меня, — предложила Огородникова. — Ты не приспособлена на такое сопротивление. — А я не буду сопротивляться, — задиристо ответила она. Галимбиевский говорит о ней с усмешечкой. Многозначаще. Но Б о ­ рис почему-то этой его усмешечке не верит. Борису кажется, что Г а л им ­ биевский здесь зачем-то играет. , Борис видел однажды Галимбиевского рядом с ней. Валя стояла на высокой подставке у своего станка, а Галимбиевский возле нее. Е л е притрагиваясь пальцами , он погладил ее поясницу, и низко н а ­ гнувшись к ней, сказал что-то, наверное, шуточное. В а л я остановила станок. Посмотрела на Галимбиевского серьезно и неумолимо. Потом взяла ветошь, вытерла руки и промаслянно-грязным комком с силой провела Галимбиевскому по губам с одной и другой с то ­ роны. Н а своей подставке она была выше Галимбиевского.