Сибирские огни, 1964, № 10

Ид е т по дощатому тротуару и еще не поймет, отчего так долго он слы­ шит это гудение. Или оно в воздухе, или в нем самом. Замедляет шаги и понимает, что идти ему некуда, что никто его ни­ где не ждет. И было бы лучше, если бы он был на заводе. ...На малые обороты включен станок. Еле-еле движется самоход, и мягко шелестит стружка от резца. Борис, навалившись на суппорт, смот­ рит в цех или на Ленку Телегину. Она со штангелем и с резцом в руках выходит из цеха. Борису нравится, как она ходит. Ни разу не оглянет­ ся по сторонам. Часто и мелко переступает ногами, будто у нее очень уж у зк а я юбка. Темный фартук, надетый тесемками на шею, туго стянут з авя зками на талии и залоснился на животе. Когда она склоняется над станком, Борису хочется, чтобы волосы ее не были собраны под косынку, а опять, к ак тогда на речке, прямые, спадали на щеки и на напряженные припухлые губы. Вспоминая это, Борис улыбается чему-то с озорной светлой р а ­ достью. Тогда ему хочется пройти мимо нее, чтобы увидеть осиянную ярким светом ее косынку, затененное лицо и маленькие руки, медленно повора ­ чивающие рукоятку каретки. Или, чтобы она попросила его расплющить трубку кисточки, а то вылезает щетина. Но Ленка давно к нему ни с какими просьбами не подходит... Борис идет по утрамбованной дорожке, глухо пересчитывая рукой заостренные верхушки дощатой оградки. Дум ае т : оттого, что ему некуда сейчас идти, в этом он, пожалуй, сам виноват. Думает, что никому не нужна его помощь, хотя ему очень хочется быть внимательным к людям. Борис поравнялся с заводом. Завод тоже гудел натянуто, как столб. Изредка к напряженному гудению примешивалось железное звяканье. Большие окна наполовину закрашены белой краской. За молочной мато­ востью стекол — смутные тени людей. Борис знает, чья тень у какого ок­ на. Работает вторая смена. Как странно воспринимается завод со стороны. Будто кто встряхи ­ вает что-то железное в металлической коробке. Борис на работе не чувствует этого шума и даже ударов прессов. А оказывается, слышно на улице, как самый большой пресс тяжело ухает и его удары, будто затяжные толчки из-под земли. Или Борис смотрел бы не на Ленку, а на Валю Огородникову. Она работает на самом большом в цехе станке «ДИП-200». Стоит на особой деревянной подставке, чтобы дотягиваться до патрона — кулачки з а ­ крутить. Лучший токарь... — Токарь? — ск а з ал о ней Галимбиевский. — Что токарь... Вот ба ­ ба она действительно заманчивая... Нет... Она не баба. Она женщина!.. Посмотришь на ее ножки — женщина! Посмотришь на губы — женщи ­ на! Посмотришь в глаза — женщина! Она вся — слишком женщина! Это надо чувствовать... Свет в комнате Борис не стал зажигать. Разделся. Раскрыл окно и лег. Перед глазами колыхалась тающая синеватая тишина. От вокзала отходили поезда. Трогая состав, тяжело выдыхали пар громадные ФД. За станцией, приглушенный лесом, повисал в ночи тре­ вожный паровозный гудок. Он срывался на повороте, креп, потом про­ тяжно и тоскливо замирал . Говорят, что женщины издалека узнают своих мужей-машинистов по голосу паровозных гудков. А чей это?