Сибирские огни, 1964, № 10

¡придерживаться канонов примитива, — что увидит оклеветанная героиня на сто­ л е у положительного следователя? Пра­ вильно, новый роман Даниила Гранина! Д а ещ е не преминет тотчас ж е переки­ нуться со следователем несколькими фра­ зами по поводу творчества этого писате­ ля, чтоб и свою и его, следователя, обра­ зованность показать!.. В от бродит вечер за веч ером положи­ тельный монтажник-высотник Тимофей по к л у б у текстильщиков в н а д еж д е опять •■встретить таинственную красавицу-не- знакомку, с которой он когда-то протан­ цевал всего один вальс, но которая, как д о л ож ен о , навсегда запала в его сердце. .(Хрупкая, изящная красавица, разумеет­ ся, Нина). Тоскующего высотника при­ м етили две безымянные девицы , обме­ нявшись ехидными репликами: «И каж­ дый вечер в час назначенный». — «Иль эт о только снится мне»... Обязательно ли Тимофею знать, кому, • собственно, при­ надл еж ат стихи, цитируемые подругами? В ообщ е говоря, отнюдь не обязательно, но только не в произведении, где это зна­ ние долж но послужить признаком высо­ кой культуры героя. Именно потому «Блока в сатирического поэта превраща­ ют, — подумал Тимофей и, по-медвежьи повернувшись, начал выбираться из клу­ ба». Попривыкнешь чуть-чуть к таким ме­ тодам авторской характеристики, и до че­ го ж е все становится просто! «Я вчера по­ весть Генриха Белля достала «Бильярд в -половине десятого», — сообщ ает учетчи­ ца Юлька. (Ясно — начитанная, положи­ тельная). Мастер «Ваня Латкин уже чи­ тает по-английски без словаря и хваста­ ет, что какой-то турист твердо обещал -ему прислать из Америки ещ е не переве­ денную на русский язык повесть Сэллин- д ж е р а » . (Ах, умница-парень!). И, как кульминация, спор о том, сущ ествует ли жизнь на Венере, который обстоятельно ведут эти молодые строители — друзья Тимоф ея — перед началом смены. Тут уж просто руками разведешь: до чего все-таки выросла наша рабочая моло­ д еж ь !.. Однако шутки шутками, а существует ещ е одна — тоже не новая, но непре­ ложная истина: примитив — отнюдь не б езвр едн ое явление, он, подм еняя под­ линно художественные приемы , как пра­ вило, приводит автора к результатам , об­ ратным желаемым. И вовсе не безобидна, например, та же сценка спора о Венере, где попросту излагаются тези сы зауряд­ ной научно - популярной статейки. Воль­ но или невольно, придавая этому эпи­ зоду особо е значение, автор принижает своих героев, заставляет весьма невысо­ ко расценивать их интеллектуальный мир. Выш е сказано о внешнем немногосло- вии повести. Но это немногословие — мнимое. Суть в том, что там, где мысль тр ебует детального развития и подтвер­ ждения фактами, М. Юдалевич большею частью обходится неубедительной скоро­ говоркой, неаргументированными утверж­ дениями. Зато образовавшиеся пустоты он щ едро заполняет эпизодами, где тен­ денция автора плавает по поверхности, никак не ж елая раствориться в повество­ вании, или ж е тягучими, неэмоциональ­ ными внутренними монологами героев (в сущности, одной главной героини). А что представляет из себя Нина Ка­ занцева, мыслями и чувствами которой предлагает нам жить писатель? Краткая авторская информация дает основание воссоздать облик капризной, балованной девчонки, которую в школе прозвали «Царицей», о которой замечают, что да­ же на целине для нее найдется отдельная палатка. Что ж , фигура такой юной эго­ истки, потенциальной захребетницы, хоть и не нова, но во всяком случае жизнен­ на. Оказывается, однако, автор имел в виду соверш енно другое, именно зд есь он попытался отступить от избитого штам па! Нина, в представлении М. Юдалевича, в общем совсем не испорчена поклонени­ ем окружающих, ее отчуждение от них объясняется лишь несколько преувели­ ченной мнительностью и гордостью, а во- обще-то, в глубине души, девушка обла­ дает прекрасными человеческими качест­ вами. В озможно, конечно, и так, вот только нет у нас никаких оснований ве­ рить в то, что Нина обладает этими каче­ ствами. Откуда им было взяться? Папа— типичный ангел во плоти, идеалист и бес­ сребреник, который, судя по книге, лишь докучает дочери вечными нежностями да развлекает ее игрой в города, в балду и еще в о д н у изобретенную ими самими до­ вольно заумную игру в ассоциации. Где- то далеко существует также у героини мама, которая четыре года назад вдруг «бросив семью , навсегда уехала с незна­ комым Нине человеком». На этом автор позволяет себе с вопросом о маме покон­ чить, и д аж е в самые горестные минуты мысль о ней не возникает у героини. Од­ нако читателя такая авторская скупость устроить не может, он уже по собствен­ ной инициативе начинает строить разные догадки и домыслы. Ну, в самом деле, почему все-таки сбежала мама? Или уж не таким замечательным был в действи­ тельности ангел-папа? Или мама была за­ конченной негодяйкой?.. Снабдив героиню туманной родослов­ ной, безапелляционно наградив е е досто­ инствами неизвестного происхождения. М. Юдалевич и предлагает затем волно­ ваться е е судьбою. Но литература — это не -математика, в которой принимают условия задачи безоговорочно, не интере­ суясь, откуда они возникли. И жизнен­ ные формулы не идентичны раз навсегда установленным формулам математиче­ ским, они всякий раз рождаются сызнова и далеко не всегда приводят к одинако­ вым результатам . Зияющие провалы в