Сибирские огни, 1964, № 10

тех, кто не был на войне...» Автор вм есте с героем чувствуют неловкость п о сл ед ­ них слов, сл е д у е т оговорка: «...если уж война была». В с е равно в душе остался яд сомнений: о дн а «благодарна войне», другой «жалеет тех, кто не был на вой­ не». Зреет протест — не кощунствуйте, или, по крайней мере, выбирайте тщ а­ тельнее слова, мастера слова. Но вообще-то лучшие творения и з п р о ­ зы молодогвардейцев привлекают слия ­ нием высоких помыслов с тревожными поисками ц енн остей среди метаморфоз добра и зла, нравственной чистоты с б е с ­ покойными раздумьями о смысле ч ел ов е­ ческих отношений. Как нельзя лучш е комиануется с н а ­ званными выше произведениями приклю­ ченческая повесть Карела Михала «Ш а г в сторону» (№ 1 — 2). Это детектив, но облагороженный теми же заботами о со ­ циально-нравственных нормах в оп р ед е­ лении истины. Молодой следователь б л е ­ стяще раскрыл два опасных государст­ венных преступления. Попутно он чуть не совершил страшную ошибку, заподозрив, имея на то в ески е причины, одного и з преступников в убийстве. И вот, когда выяснилось, что убийства не было, он со ­ дрогается от мысли, что мог отправить человека на ви селицу. Начальник ставит его на место. «Н е болтай. Ничего такого ты не мог сд ел а ть ... у тебя нет права р е ­ шать, кто виноват, а кто нет... Один ч е ­ ловек не мож ет вести следствие, суди ть и выносить приговор. Справедливость — это слишком хрупкая штука, чтобы д о в е ­ рить ее кому-то одному». Из рассказов хотелось бы отметить «Белые гор од а» Виктора Левашова (№ 4), где сильно прозвучал мотив д р у ж ­ бы, требовательной и строгой, когда р ан о или поздно наступает время говорить в се прямо и до конца — одну лишь правду, и «Красное я блок о» Чингиза Айтматова (№ 4). .Это, конечно, случайное совп аде­ ние, но спелое красное яблоко стало в обозреваемых книжках «Молодой гвар ­ дии» символом счастья. Оно соединило, вернее, окончательно толкнуло д р у г к Другу двух лю д ей в большом романе Ко- жуховой, оно спасло семью в маленькой изящной нов елл е Айтматова. В апрельской и майской книжках ж у р ­ нала опубликован роман Василия А к с е ­ нова «Пора, мой друг, пора». События минувших д в у х лет позволили критике сделать довольно единодушный вывод о творческом кри зи се писателя. Ложность ситуаций, нравственная ущемленность г е ­ роев, расплывчатость моральных и соци ­ альных критериев, языковая расхлябан­ ность свидетельствовали, что после «К о л ­ лег» прозаик потерял твердый путь в и с­ кусстве. Слава лидера «молодой прозы », вознесенная друзьям и и почитателями, привила А к сен ову мысль о некоторой и с­ ключительности его положения в сов ет ­ ской литературе. Отсюда характерные для молодого беллетриста бравада, р а с ­ чет на сенсацию. Ныне Аксенов проявил стойкость в утв ерж дении полюбившихся творческих принципов. В героинях р ом ан а неизменная аксе- новская ультракрасавица. Но теперь на определение н езем ны х ее данных слов уж е недостает. Н уж ны поверженная тол­ па записных сер дц еед ов , ошалелые взо­ ры зарубежных ц ени тел ей , кулачные тур­ ниры, собачья преданность поклонника, по первому призыву мадонны бросающе­ гося на смерть. П одобн ую красотищу и окружать, естественно, приходится соот­ ветствующими образц ам и лиц мужского пола. Бронзовые, мускулистые, откровен­ но наглые самцы-физкультурники типа Олежки — ухаж еры -злодеи; представите­ ли «добра», борцы за высокую мораль, но тоже люди сильны е, железные, твер­ дые, с выпирающими желваками. Между этими крайними полюсами набор пере­ ходных типов, от породистых служителей муз до представителей земляной народ­ ной мощи. Все поглядывают, все взды­ хают, предлагают любовь, дружбу, услу­ ги... Внешний эф ф ек т в такого рода про­ изведениях становится важной пружиной воздействия на читательское воображе­ ние. Отсюда и характеристика наружно­ сти персонажей — всегда нарочитая. Вот, к примеру, первый и з знакомцев Марви- ча, посвященный д а л е е в его друзья и в служители его царственной жены: «кре­ пыш с прямым позвоночником и расправ­ ленными плечами», «сжатое, как кулак, лицо с выпирающими желваками». Но это явно плебей, «тертый-перетертый па­ ренек, каких можно увидеть в любом м е­ сте страны». Где ем у тягаться с основ­ ными персонажами. Уровень не тот. Проникнуть во внутренний мир героев Аксенова не составляет труда, ибо они болтливы, все время выворачиваются на­ изнанку, щедро даю т друг другу характе­ ристики, охотно обращаются к оценкам собственных поступков. Первое качество мужского населения романа — бешеная самоуверенность, чув­ ство исключительности. Марвич — это «крепкий парень», «ум еет сжимать че­ люсти»; Олег — «бронзовый бог», «силь­ ная личность», «сверхчеловек» (кавычки здесь всюду обозначаю т подлинность вы­ ражений, взятых и з текста); Борис, фи­ зик: «Я гений» и т. д. Поначалу Марвич вел жизнь «холо­ стую, веселую, мускульную , без особых претензий», бесп ечн о путешествовал и перепробовал м н ож ество работ. Посте­ пенно все больше гр уб ел , даже начал ха ­ мить, «чтобы скрыть свои восторги», на­ дувался спесью, д ум а я о своем совершен­ стве, «о высшей участи, уготованной» ему, и не в последнюю очередь о своих мускулах, об «ум ении жить», о том, что в отрезке всемирного времени, отведенном ему, он может вести себя, «как ему са­ мому захочется, а потом — трын-трава!» Таким-то вот «вечно ухмыляющимся па­ реньком, бывалым, знающим себе цену».