Сибирские огни, 1964, № 10

описаний, как, например, в «Д арах Тере­ к а » , описание кабардинца. Он в кольчуге драгоценной; В налокотниках стальных: Из корана стих священный Писан золотом на них. Он угрюмо сдвинул брови, И усов его края Обагрила знойной крови Благородная струя; Взор открытый, безответный Полон старою враждой, По затылку чуб заветный Вьется черною космой. Читая до конца стихотворение, все время ощущаешь себя во власти стихии народного речетворчества и в то же вре­ мя как бы приподнятым над ней силой м огучего и своеобразного таланта. По красотке-молодице Не тоскует над рекой Лишь один во всей станице Казачина гребенской. Оседлал он вороного И в горах, в ночном бою , На кинжал чеченца злого Сложит голову свою. И уж только изощренный мастер сти­ ха, проникающий русскую речь до пота­ енных глубин, мог сделать такие на­ ходки: Но склонясь на мягкий берег, Каспий дремлет и молчит И, волнуясь, буйный Терек Старцу снова говорит. В ед ь слово «волнуясь» зд е с ь двузнач­ но. Со времени Карамзина и до наших дней им означают душевные пережива­ ния. Но Лермонтов возвращает слову основной смысл, оставляя за ним и ново- возникший. Терек у него «волнуется» и рекой, и очеловеченной стихией. Богатства народного творчества ис­ черпаны в этих стихах полной мерой, но все вместе взятое здесь у ж е завоевание лермонтовской поэзии. * * * Перечитывая первый сборник Лермон­ това, все время удивляешься широте ох­ вата жизни, поражаешься богатству ис­ торических и философских проблем . Од­ новременно, я с чисто профессиональ­ ным интересом слежу за лермонтовским стихом — какое поле для наблюдений открывается при этом! И , конечно, не только для наблюдений: в мастерской гениального художника само наблюдение становится постижением, а постигать за­ коны нашего высокого мастерства, ка­ ж ется , никогда не кончишь. В се важнейшие области стихосложе­ ния были пытливо обследованы поэтами задол го до Лермонтова. Но вступая в эти изученны е до него края, он каждый раз разыскивает неторные пути , которые уводят его далеко за границы извест­ ного. Ритм стиха приходит к поэту одно­ временно с мыслью. Его динамика всег­ да свя зан а с содержанием. Как он воз­ никает? Вспомним Маяковского: «Отку­ да приходит этот основной гул-ритм — неизвестно». Но откуда-то он все же приходит? Маяковский дальше продол­ жает: «Д л я меня эго всякое повторе­ ние... каж дого явления, которое я выде­ ляю звуком . Ритм может принести и шум повторяющегося моря...» Во всяком случае, пока не зазвенит в т еб е эта са­ мая струна, колеблющаяся от идущей откуда-то извне вибрации, лучш е не на­ чинать стихи —■ получится та рифмован­ ная проза, которая лишь зрительно —- строки в колонку или в лесенку — вы­ глядит поэзией. Давно говорили о «муках слова».. Столько говорили, что это стало, нако­ нец, плоскостью . Вернее уж говорить о муках мысли, ищущей себе единственно верное воплощение. И здесь первое ее могучее подспорье—ритм. Найден ритм, появятся слова. Прочитайте записные книжки Блока. Под 29 января 1 9 1 8 года он записал: «Страшный шум, возрастаю ­ щий во мне и вокруг. Сегодня я — ге­ ний». То, что он слышал, было музыкой революции. В эти дни создавались «Две­ надцать». Поэт не придумывает ритм, он подслушивает его у жизни. «П одслуш и­ вает» — нехорошее слово, точнее было бы сказать «услышивает», но это слово в споре с грамматикой. Поэтический слух — не то ж е , что музыкальный. И все же я не могу превоз­ мочь некоторого доверия к тем поэтам, кто ж ал у ется или хвастается, чтд «им медведь на ухо наступил». Конечно, для них ещ е многое остается, но сколько по­ теряно!.. У Лермонтова глубинное ощущение ритма. Он его воспринимает, кажется, каким-то специально для него создан­ ным органом слуха, относящимся к че­ ловеческому уху, как морской бинокль к невооруженному глазу. Да и то, ка­ жется, в последнем случае разница ока­ жется меньше. На памяти опять «Русалка». Твержу наизусть ее строфы. Русалка плыла по реке голубой, О заряема полной луной; И старалась она доплеснуть до луны Серебристую пену волны. И шумя, и крутясь колебала река Отраженные в ней облака; И пела русалка — и звук ее слов Д олетал до крутых берегов. И пела русалка: «На дне у меня И грает .мерцание дня; Там рыбок златые гуляют стада Там хрустальные есть города... Надо быть совершенно глухим, чтобы не расслышать речных звуков и шумов..