Сибирские огни, 1964, № 10

’яичная ошибка, повторенная многажды, претерпевает волшебную м етаморфозу — о н а становится системой. Р а з уж мы на­ чали брать однотипные примеры , не бу­ дем пока рассеивать внимание и ограни­ чим свои наблюдения областью рифм и созвучий. Несколько лет н а за д , с легкой руки некоторых молодых поэтов жур­ нальные и газетные страницы стали за­ полнять стихи так называемой «новой рифмовки». Критики всерьез стали рассуждать о новом этапе в русском стихосложении. Придерживаться не только точной, но мало-мальски четкой рифмовки стало по­ просту опасно — враз объявят рутине­ ром. Повсеместно на см ену ей, сперва снежным комом, а потом лавиной, понес­ лась «новая» рифма. Поначалу поэты, применявшие ее с оглядкой, говорили что-то о «корневых рифмах», о заудар­ ных звуках и опорных согласных. Но ни­ каких подтверждений и ссылок от них не требовалось — практика «облегчен­ ных созвучий» нашла бесчисленных апо­ логетов в лице начинающих стихотвор­ цев, воспринимающих рифму, как досад­ ную о б у зу . Полностью расстаться с ней они тож е не решались — у белого стиха есть свои законы, а изучать их охоты не было. И вот наступило полож ение, когда начали, ничтоже сумняшеся, рифмовать по принципу «собака — солнц е» — сов­ падени е согласных, причем д аж е не опор­ ных, в рифмующихся словах казалось вполне достаточным. Иные откинули и это условие — совпадают гласные, вот и рифма готова. Я выписал как-то образ­ цы таких рифм из сборника одного моло­ дого поэта. Примеры настолько красно­ речивы , что их стоит воспроизвести здесь заново: высь — жизнь; бумаг — трибунал; »стучащем — звучанье; плитою — бето­ на; торопливо — рыба; ночам — облу­ чать; плиточный — плитке; захмелев — мне; хватку — хватит; полено — негр; все — слов; возгласы — волги; стран­ ным — драки... Комментарии, как говорится, излиш­ ни. Сторонники такого рода рифмовки утверж даю т, что она расширяет возмож­ ности мыслеизъявления, не ограничивает речь искусственными преградами. Мало- мальски точная рифма рассматривается ими как «прокрустово л ож е» , по задан­ ным размерам которого им отнюдь не ж елательно подгонять стих. Е сли принять на в ер у эти рассуждения, они заведут нас очень далеко (да уже и завели!). Не­ ряшество, возведенное в си стем у, харак­ тери зует сейчас стихи многих молодых поэтов. Парадоксально, что люди, боль­ ше всего говорившие о поисках новых •форм, пришли в своей практике к анар­ хизму формы. Невозможно б е з чувства неловкости за автора читать огромные 'Стихотворные куски плохо зарифмован­ ных и ритмически неорганизованных сти­ хов на страницах наших современных из­ даний. Е сли на 20 0—300 строк попада­ ется одна-две серьезные мысли и два-три удачных афоризма, это уже хорош о. На­ чисто забывается одна из основных за­ поведей мастерства — экономия изобра­ зительных средств. То, что можно уло­ жить в три-четыре строфы, размазыва­ ется в целы е поэмы. Четкая рифма дисциплинирует не только стих, но и самого поэта. Зачем вам стараться афоризировать и лакони- зировать фразу, искать мысли наиболее адэкватное поэтическое выражение, ког­ да вы не стеснены какими-то первона­ чальными условиями? Проц есс этот взаимообратимый. Сла­ бая и расхлябанная мысль, расплывча­ тый о б р а з находят себе соответственное выражение в слабом и развинченном сти­ хе. И наоборот — неряшливый и неорга­ низованный стих затемняет ясную мысль, расконденсирует сжатый и впечатляю­ щий о бр а з. Общим местом стал постулат о том, что мастерство мертво без одухотворяю ­ щей его идеи. Так же очевидно, что воп­ лощение идеи в художественном произ­ ведении невозможно без мастерства. Один замечательный русский живописец говорил: «Н ельзя думать, что талант сел за рояль в первый раз и сыграл симфо­ нию. Этого не бывает». Некоторые моло­ дые поэты хотят сразу играть симфонии, и, конечно, пальцы их не слушаются. Я обратил внимание на некоторые не­ нормальности творчества тех молодых поэтов, которые — будем надеяться, вре­ менно — отошли от принципов настоя­ щего искусства Показательно, что в их поэзии совмещаются крайности — с од­ ной стороны , вычурность, с другой — примитив; изощренное рукоделие и пол­ ная беспомощность в вопросах мастерст­ ва. Удивляться здесь нечему — крайно­ сти эти имеют общее происхождение. Забвение основных задач литературы , игнорирование главного ее назначения неизбежно приводит к творческому исто­ щению. На вопрос, что такое подлинное нова­ торство, так ж е, как на ряд других во­ просов, возникающих у нас в связи с этим, я попробую ответить опять-таки на примере творчества Лермонтова. Прежде всего, посмотрим, как с само­ го начала складывался творческий путь Лермонтова, с каким литературным бага­ жом он пришел к своему первому сбор­ нику? Б уд ем предельно кратки и обра­ тимся лишь к фактической стороне дела. Писать он начал очень рано, первые его стихи, дош едшие до нас, свидетельству­ ют уж е об определенной поэтической опытности. Пишет он в эти начальные го­ ды очень много. От пансионских и уни­ верситетских лет сохранилось и дошло до нас около трехсот стихотворений, пят­ надцать поэм , три пьесы. Все эти произ­ ведения, за крайне редким исключением, Лермонтов не публиковал и не имел на