Сибирские огни, 1964, № 10

•Ловкая, она не поддавалась. Над его лицом мерцали ее гл а з а . Губы бы­ ли совсем близко. «Притянуть к себе? Поцеловать? Да! Если бы она хотела этого! А так — нельзя, подло! Она обидится. Д а и не нужен ему краденый поце­ луй!.. Вот если бы сама!..» Но она, кажется , вовсе не д ум а л а об этом. Тихо смеял ась чему-то, крепко его удерживая. Подбежал Новожилов, затоптался рядом, хлопая лохмашками: — Фроська! Ну, бес! Ну, девка! Миколаич, не подкачай! Хлопцы, выручай дохтора! Подскочили парни, повалились один на другого: — Куча мала! ' Закрутился в сугробе клубок тел. Пыхтенье, визг, хохот! Корнева и того разобрало: не выдержал — ухватил кого-то за ногу, поволок в сто­ рону. Новожилов набросил доху поверх копошашейся кучи, насел свер­ ху медведем: — А я всех давишь! Потом, подтрунивая друг над другом, отряхивались от снега, искали шапки, рукавицы, курили. Фроська опять стояла рядом с Макушиным, з аправляла растрепав­ шиеся волосы под шапку и опять глядела , глядела на него. Нравился ей этот парень! Нравился! Сердце при нем словно бы сильнее билось и кровь делалась горячее. Не раз упрекала, ругала себя з а это: «Опом­ нись,, девка! Куда ты лезешь? Не д л я тебя он!» И сама ж е себя спрашивала с вызовом: «Почему это не для меня? Что с образованием-то? Не в одном образовании счастье! Д а ведь и я-ю не совсем дура . И с виду ничего к ак будто...» Одумавшись, говорила: «Да нет уж! Чего уж там! Гусь свинье не товарищ!» Злой огонек загорелся в душе: на себя злилась, на него, на всех! ■ За что? — и сама не знала. Не знала, куда девать себя. Хотелось озорничать, к ак мальчишка. Такое хотелось «оторвать», чтобы все ахну­ ли! С парнями сама заигрывала. Показывала себя этакой , — все пови­ давшей на свете. Но местные парни знали ее: озорная, да недоступная! Дружить — дружили , а зря не лезли . Заезжих же, — шоферов, тракто­ ристов, комбайнеров, на уборку мобилизованных, — если руки пытались распустить, резко осаживала, дерзко сузив глаза, цедила с насмешкой: «Ишь разлетелся, воробей ощипанный!» И только один Макушин имел над ней какую-то непонятную власть: захотел бы поцеловать и, пожалуй, поцеловал бы — не стала бы отби­ ваться, еще бы сама к нему прильнула! И что такое? С чего это? Три года на зад он появился в совхозе. Она еще совсем девчонкой была, соплячкой,— восемнадцати не исполнилось. Приехал на отделе­ ние, пришел в телятник. Поговорил,с ней, с другими: про себя расска­ зал, кто он такой , где до этого жил , где учился, работал. Их расспросил про работу, про жизнь. Телят больных осмотрел, уколы им поставил, дал порошков. Подсказал, как делать, чтобы лучше было на телятнике. Не торопился, не кричал, не ругался. По-хорошему поговорили, пошути­ ли, посмеялись. Фроськину мать, Анну Павловну” телятницу-профилак- торщицу, з а чистоту, за порядок в помещении, за хороших телят похва­ лил. В общем-то, ничего особенного не сказал, не сделал , а всем по­ нравился. — Этот, видать, простой! « — Не шумит. С народом разговаривает уважительно. — Наш. Свой,— решили все. И правда, простым и душевным оказался Макушин. Сколько раз за