Сибирские огни, 1964, № 10

хам как-то естественно, по-дикарски. Она , не убирая их, задумчиво улы­ балась и медленно, будто из холодного литья, вытягивала из воды ноги. И тогда Борису захотелось, чтобы Ленк а знала, что ее видели. Почти рядом, наброшенные на ведра, лежали девичьи платья. Борис, скользнув голым животом на дорожку и царапая о глинистые выбоины локти, подполз к ним. Стянул платье. Перебирая в руках, поискал рука­ ва. Их не оказалось. Тогда он завязал платье в узел. Упираясь коленом, стянул его до тугой перекрученной твердости и положил в ведро, где чуть на донышке зеленела кислица с листьями и редкими налившимися красными ягодками. Вернувшись, остановил Оську: — Тише... Посмотрим, как они зубами растягивать будут. Ленкина подружка рядом с Ленкой казалась полной, широкобедрой. Она, став у кустов, подбирала отбившиеся локоны, подтыкала их в узел на затылке и без умолку говорила: — А я никогда волосы в речке не мочу. После не могу расчесать. Ленка отводила щепоткой свои прямые обсосанные пряди со щек. С них спадали капли на узенькие плечи. — Ты что так одеваешься? Отожми. — Я что-то... — застенчиво мешкая, сказала Ленка. — Вот глупая. Д а никого же нет. Ленка развязала тоненькие тесемки. Лифчик спал, и вдруг зыстави- лись наружу незагорелые кругленькие груди. Толстая подружка охнула: — Господи... Ленка... Ты как коза... Д а ты без лифчика ходи. — А стыдно. — Чего? — Торчат. Всем заметно. Оська необычно срывающимся голосом шептал за спиной: — Ну и Ленка. Не подумаешь. Буферишки-то у ней какие-то кур­ носые. Борис не отвечал. Ленкина подруга начала выжимать перед собой черный мокрый ку­ пальник, сжав коленки. Борис с Оськой, не сговариваясь, поползли задом в кусты. И когда, как казалось им, их уже не увидят, шарахнули в заиленную ломкую согру, обдираясь и цепляясь трусами за выступающие сучки. Закупавшиеся до изнеможения «огольцы» дрожали от пяток до ма­ кушки, но стойко ж д а ли их. А Борис с Оськой выскочили из воды, шлепнулись с ра змаху на пе­ сок, глянули один на другого и, прыснув, спрятали лица в согнутые руки. Ребятишки недоуменно смотрели, как долго вздрагивали у них лопатки. Через полчаса, к а к бы случайно, Борис и Оська догнали у огородов девушек. Лена прижимала локоть с ведром, закрывая порванное платье. По ее лицу, по глазам, потемневшим, горестным, было видно, как долго она плакала. Она затаенно молчала, прощающим зверьком взглядывала на ребят и покусывала губы. А Борис смотрел на ее лицо сбоку, на изрешеченное вокруг талии платье, все в мелких сдвинутых лентах, и со стыдом представлял свою идиотскую радость, с которой он перекручивал это старенькое выцвет­ шее платье. И, как всегда, в нем поднималось угнетающее чувство горечи, вины, раскаяния. Он старался убить его или хотя бы заглушить. Д л я него это было слабостью, малодушием. Не мужское это. Надо быть взрослее и сильнее этих чувств.