Сибирские огни, 1964, № 9

ботливо, словно братья, поддерживали его под руки. Его спина, неестест­ венно выгнутая, казалось, вот-вот сломится от перенапряжения, и он рух­ нет мертвый на землю еще до того, как свершится казнь. — Досталось бедняге! — произнес кто-то едва слышно за моей спиной. Вот осужденного подвёли к столбу, вот повернули к нам лицом. Лейтенант Оттрубаи! Наш лейтенант Оттрубаи! Полковник бубнил приговор, пристукивая ногой после каждой фра­ зы. Я не слышал слов. Я смотрел на лейтенанта Оттрубаи. Я искал его глаза, его добрые мягкие глаза, которым я не верил. Смотри, вот я! Вот я! Может быть, тебе будет легче знать, что мы уцелели, что нас не пойма­ ли! Что мы живем, боремся, мстим за тебя! Я не находил его глаз. Лейтенант Оттрубаи смотрел поверх наших го­ лов прямо на солнце. Он ничего не видел. Он был слеп! Комендант закончил чтение приговора и снова посмотрел на часы. Потом повернулся к группе немцев: — У вас к нему ничего, господа? — Ничего, ничего,— торопливо отмахнулся старший из немцев, под­ полковник. — Тогда можно начинать. Начинать! Начинать кончать! Гестаповцы, все время державшие лейтенанта Оттрубаи, подвели его к столбу, бережно, словно сосуд, наполненный до краев. Штатские в ко­ телках также бережно приняли его из рук немцев и, прислонив к столбу спиной, быстро продернули веревку через верхний крюк. — Священника! — крикнул полковник.— Где священник? Капитан Киш подбежал к нему, что-то зашептал в самое ухо. — Это нарушение! — загрохотал полковник.— Это непорядок! Сле­ дующий раз чтобы был обязательно! Я неотрывно смотрел на лейтенанта Оттрубаи. Я рвал веревку, уже накинутую ему на шею, я отталкивал палачей, я тащил его к машине. Скорей! Скорей! Я стоял не шевелясь. Как вкопанный. Как тот столб, которому его приносили в жертву. Губы лейтенанта Оттрубаи едва заметно шевельнулись. Я ничего не мог слышать. Но я все слышал. Я слышал, как он громко крикнул: «Прощай, моя сильнострадальная Венгрия! Прощай, мой несчастный сильнострадальный народ!» Палачи с другой стороны столба вдвоем рванули веревку... — Лейтенант, у вас кровь на подбородке! — тронул меня один из офицеров, когда мы возвращались к машинам. — Бла год арю ,— я полез в карман за платком. Только сейчас я почувствовал, как сильно болит прокушенная губа. Сев в машину, я бросил последний взгляд назад, на столб. Немцы совали объективы своих «Контаксов» прямо в мертвое, искаженное лицо лейтенанта Оттрубаи. Машина тронулась. 'По-прежнему ярко светило солнце, бежали с востока на запад бе­ лые облака. Они видели наших. Всего час или полтора наз ад они видели наших. Около девяти вечера, когда уже стемнело, наша рота в полном со­ ставе отправилась на «ночные учения». Одного только старого Мештера