Сибирские огни, 1964, № 9

места. Было что-то страшное, нечеловеческое в этом тупом упорстве шевелящейся массы. Прилагая немалые усилия, я выбрался из толпы и осмотрелся. Туман еще не полностью рассеялся, город был затянут унылой пе­ леной, ка зался серым и бесцветным. Улица, грязная, захламленная, текла ровной окаменевшей рябыо гранитной мостовой, з аж а т а я с обеих сторон однообразными скалисты­ ми громадами домов. Посреди широких тротуаров, властно расставив ноги в блестящих черных сапогах, стояли нилашисты с зелеными стрелами на нарукавных повязках и пропускали сквозь густую сеть своих взглядов прохожих, пробиравшихся к вокзалу. Каждого, кто чем-то им не нравился, они гру­ бо останавливали, тыча кулаками в грудь, и здесь же, на улице, обыски­ вали. Вытряхивали содержимое чемоданов прямо на тротуары, в грязь, шарили по карманам задержанных, без всякого стеснения запускали им руки за пазуху. Полицейский, регулировавший движение на перекрестке, стоял на своей круглой деревянной подставке с бесстрастным лицом, словно под­ черкивая, что власть на улице разделена, и он, отвечая лишь за проез­ жую часть, не знает и не желает знать, что происходит на тротуарах. Прохожие были чем-то удивительно похожи друг на друга. Все они, за редким исключением, шли, не отрывая глаз от земли, робко прижи­ маясь к домам , с застывшим на лице виноватым выражением, словно молчаливо признавали какой-то свой грех, за который им и по земле-то ходить не следовало бы, вот только разрешают из милости господа ни­ лашисты. Подальше от вокзала ни^ашистов было не так много, они стояли группами только на перекрестках. Здесь уже люди вели себя иначе. З а ­ ходили в магазины, разговаривали друг с другом, правда, негромко, бро­ сая по сторонам настороженные взгляды. В звон трамваев и гудки машин вплетался негромкий, на одной но­ те голос: — Русские остановлены... Тройное убийство из-за ревности... Отра­ вился зубной пастой... Возле витрины с газетами сидел на низеньком стульчике старый дед в кепке, обвязанной сверху платком. Ноги он держал в огромных соло­ менных эрзац-валенках,— я сразу вспомнил немецких часовых в Бело ­ руссии. Временами уличный гул перекрывали какие-то новые, необычные звуки, похожие на тяжелые вздохи гигантских кузнечных мехов. Все на миг замирало. Прохожие поднимали кверху лица. Нилашист, напряжен­ но прислушиваясь, кривил рот. Регулировщик застывал на месте, и м а ­ шины, послушные его полосатой палочке, останавливались на пере­ крестке. Все, одни с ужасом, другие с надеждой, ловили отзвуки не такой уж теперь далекой битвы. Русские пушки пришли с Дона на Дунай, и Буда­ пешт слушал их грозный голос. Сумрачные стены Базилики возникли передо мной внезапно, как только я вышел из переулка. Собор возвышался над окружавшими его пяти-шестиэтажными домами, но не давил их: колоссальное здание.было удивительно гармоничным и потому не казалось особенно большим. Его истинные размеры скрадывал туман. Базилика выплывала из мглистой дымки, словно призрачный корабль. Контуры здания теряли четкость и определенность, а круглый купол вообще едва угадывался в вышине, как будто он был весь из стекла, через которое просвечивало низкое се­ рое небо.