Сибирские огни, 1964, № 9

Когда все встали, старуха, оглядываясь на Микпанчу, заговорила с Амурчей. — Мой сын носит кличку «богыдя». Его т ак зовут все, кроме меня. Виной всему я. Он лишен отца и надела. Он вырос здоровым и крепким, но он не может думать о семье: у нас нет такого тори, чтобы я могла уп­ латить за жену. Потом, я знаю, богыди сторонятся. Мало девушек и еще меньше отцов, которые не обходили бы моего сына. Д а и не ко всякому отцу я решусь пойти и просить согласие на выдачу девушки за Чабуна. С тех пор, ка к меня выгнал отец и я научилась стрелами добывать пи­ щу и одежду, оставляя ребенка одного в зыбке, я научилась распознавать людей. И теперь, когда Чабун мой вырос здоровым парнем, я по своему выбору пришла в чум, в котором, я знаю, мой поклон будет принят. Старуха замолчала. Микпанча с уважением слушал ее и не хотел перебивать. Амурча же громко позевывал. — И з девушек, которые известны мне, лучшей жены, чем Чирокча- на, я для сына не ж елал а бы. Чирокчана сконфуженно вылетела из чума. Ее сердце билось так, будто она не останавливаясь поднималась на вершину непреодолимого перевала. Девушка созрела, как жимолость, и уже готова была пасть на землю, чтобы дать росток новому побегу. Поэтому она отошла от чума только настолько, чтобы можно было слышать, что скажет дальше мать Чабуна. — Оленей у нас нет, но тори мы сможем платить. Мой сын не оста­ нется в долгу. Он жил бедно, но о помощи никого еще не просил. Р е ­ шайте теперь, как знаете. Я вам сказала все. Старуха стерла с лица пот и вытянула уставшую ногу. По старшинству слово принадлежало Амурче, и Микпанча спокой­ но стал ждать , что скажет старший брат. Амурча же вспомнил отца и решил ответить не хуже его: — Чирокчана — дочь богатого Молошко. Ее надел будет стоить большого хозяйства, чтобы выкупить такой надел, старуха, у тебя не хватит шерсти на твоей вышарканной одежде. Жениха Чирокчане мы подождем. Богыдя нам не зять. Амурча был доволен. Так, пожалуй, не сумел бы сказать и покой­ ный отец. Гостья рассчитывала не на Амурчу, мнение которого она предвиде­ ла, а на Микпанчу. Тем не менее она скорбно ответила: — Слова Амурчи сказаны крепко. Он уронил в подол мой несколь­ ко новых камней, которых я немало получила в жизни. Может быть, Микпанча снимет эту тяжесть с меня? Его камень станет последним ис­ пытанием моих сил. У Чирокчаны в ожидании ответа Микпанчи замерло сердце. Ей не хотелось, чтобы и его ответ был отказом. Шиктолок, как и старуха, умоляюще смотрела на Микпанчу. После его слов о Чабуне она не хотела лучшего мужа Чирокчане. — Разогни спину, ака, — твердо заявил Микпанча. — В караване Чабуна пойду я. Пусть он, женя сь на Чирокчане, найдет имя свое. Из моих стад я дам ему с сестрой надел, и олени стад Молошко навсегда втопчут в землю позорную кличку «богыдя». — А тори? — не выд ерж ала старуха. — Тори — два года работы в нашем хозяйстве. Этот выкуп он уп­ латить за Чирокчану сможет. Пусть гонит к весне своих оленей на Ким- чу и везет с собою все хозяйство в наши кочевья. — Он не пойдет! — злобно проговорил Амурча. — Как? — Я его не пущу.