Сибирские огни, 1964, № 9

Чирокчана снова принялась тереть камень о камень, обливаясь по­ том. Руки ее в кистях уже немели, но девушке очень хотелось покрасо­ ваться в новом узорчатом хольмэ. Она представляла себе, как будет красив ее нагрудник, такой ж е цветистый, как перышки кукши—сойки, как станут заглядываться на нее парни, как будут перешептываться с завистью девчата. А Шиктолок д умала об Амурче, вспоминала родное становище и толстоногого, большеголового парня Тогу, похожего на всплывшего на дыбы медведя. Тога подолгу останавливал на ней свои глаза и про себя подсчитывал прирост оленьего стада — хватит ли их, чтобы выкупить Шиктолок у отца. «Бедный Тога! — с улыбкой говорила про себя Шиктолок. — Где твои ноги теперь мнут багульник? Нашел ли ты себе ездового оленя, ко­ торый мог бы провезти тебя на своей спине хотя бы сотню шагов, не упав на колени?» Но каким бы смешным ни казался тяжелый, неуклюжий великан, было бы лучше, пожалуй, выйти за него. Тогда она не знала бы Микпан- чи, который сейчас как невидимый короед точит ее сердце. Она бы не знала, что значит мужская сила и красота, что значит смотреть в глаза, похожие на бездонное озеро в осенние ночи. Ее не столько удручала бли­ зость Амурчи, сколько беспокоило присутствие Микпанчи. А стоило ему уйти хотя бы совсем недалеко, как она уже ж д а л а его, смотрела с тос­ кою в лес и думала, думала... Чирокчана, натерев еще горсть каменной пыли, поднесла ее к лицу Шиктолок и спросила: — Хватит этого? Или еще потереть? —• Хватит!.. Нет, мало. Потри, потри еще! — ответила невпопад не­ вестка и вышла на берег Чеко. Она долго смотрела в ту сторону, откуда должен был вернуться с рыбалки Микпанча. З а эти восемь дней, пока его не было, она под р а з ­ ными предлогами десятки раз выходила сюда, на берег, и каждый вечер в о звращала сь в чум с надеждой на встречу завтра. Сегодня Шиктолок особенно часто выходила к озеру и прислушива­ лась к каждому плеску, хоть чем-нибудь напоминающему ход лодки. — Опять нет! Опять завтра! Когда же можно сказать: едет! — про­ шептала про себя Шиктолок и нехотя возвратилась к огню. — Что, не слышно? Не едет Микпанча? — простодушно спросила Чирокчана. — Нет, не видать и не слыхать, — ответила, смутясь, Шиктолок. — До-олго! — А он разве кому говорил, когда вернется домой? — Не знаю... Я т ак спросила, — и тут же добавила: — Он никогда никому не говорит, куда едет и когда возвратится. Но возвращается всегда быстро. Спустит лодку, а смятая трава на берегу не успеет под­ няться, как он уже дома. — Бросай тереть краску! Теперь хватит, — ск а зал а Шиктолок, об ­ рывая разговор. Ей стало казаться, что Микпанча утонул и никогда уже не вер­ нется. Но п'од вечер, когда звенящие облака мошки осели на землю, а с гор повеяло свежестью, вдруг снялись с места собаки и с лаем скрылись в тайге. Вслед за тем ра зд ал с я зычный свист, и собачий лай сменился вос­ торженным повизгиванием. Поводливый тоже з авил ял хвостом и пошевелил ушами. Потускневшие глаза его заслезились, капельки слез потекли по ост­ рой морде. 3 . «С ибирские огни» 9.