Сибирские огни, 1964, № 9

сумеешь, если хочешь, чтоб под старость тебя согревал новый чум! Со ­ гласна, Дав э? Сваха кивнула головой и хотела было выйти из чума, но Молошко остановил ее: — Слушай еще, Давэ. Если Хорболь не возьмет простого выкупа и станет просить в обмен за Шиктолок одну из моих дочерей,—• а я знаю, что он захочет за своего сына Лербо взять Токтэму,— то соглашайся и на это. Но ты должна крепко запомнить все, что я ск а зал тебе здесь! — старик ткнул перед собой в землю узловатым пальцем и испытующе по­ смотрел на согнутую сваху. Д ав э часто-часто замигала и ответила: — Забыть твои слова — значит, не бывать больше в твоих кочевь­ ях. Слово мое твердо как кремень. — То-то!.. Я вижу, что ты еще не разучилась есть мясо и пить топ­ леный жир. Я припасу для тебя и то и другое. Иди!.. Слушавшая разговор Токтэма опустила веки и тем самым вырази­ ла покорность отцу и скрытое горе. Она знала, что без матери старика отговорить некому.. Горький комок подступил к горлу девушки, но она крепилась и молчала. Молошко же, проводив Дав э, подсунул под голову сумку из тайме- невой кожи и прикрыл глаза. Но тут же раскрыл их и спросил дочь: — Токтэма, старуха уехала? Иди посмотри. Девушка вышла из чума и тут ж е крикнула с улицы: — Она только что скрылась с Амурчей в лесу. -*¥• Догони и скажи ей, что срок свадьбы откладывать я не велел! Хотя1сначала подживи дымокур, а то мне начинают мешать комары. Токтэма быстро подбросила в тлеющий огонек свежих гнилушек и побежала вслед з а свахой. Засыпая, Молошко слышал, ка к дочь на бе­ гу кричала: — По-до-жди-и-те! Передав наказ, Токтэма осталась в лесу одна. Обхватила руками сосну, как родную мать, прижалась щекою к ее жесткой коре и дала во­ лю девичьим слезам. Она плакала о своем любимом — о юноше Чабу- не, которого год тому назад встретила случайно в горах Кимчу. Так же случайно они тогда задержались и с той поры стали думать друг о дру ­ ге, изредка встречаясь и храня свою тайну. Д а и как можно было ска­ зать об этом отцу, если Чабун был очень, очень беден. Хуже того, у Ча- буна была дурна я кличка — «богыдя», что значит «дитя любви», чело­ век, не знающий отца. Но Токтэму это не смущало. И вот она плакала , прижавшись к сосне. А Молошко в это время спал в прохладе чума, и ему снилось, что Микпанча заигрывает с се­ строю Калтана, а девушка охотно отвечает на его шутки. ...Когда лодка Микпанчи пристала к берегу шумливого Паимбе, свадебный ка р ав ан из тридцати лучших оленей стоял у входа в чум Хорболя. Опытная сваха начала разговор издалека и долго поддакивала ста­ рику, пустившемуся в сладкие воспоминания. Но, улучив подходящий момент, ск а з ал а о цели приезда. Хорболь поиграл прутиком в костре и легко оборвал ни к чему не обязывающую беседу. А потом, подняв глаза на медленно плывущую луну, заметил: — Будем, Дав э, думать завтра. Сегодня давай спать. Сваха согласилась и тут же, свернувшись комочком, прилегла у огонька. А утром, ка к только ожили чумы, гостья не торопясь приступила к сговору.