Сибирские огни, 1964, № 9

твоей головой уже проносятся дальше на север говорливые птицы. Со всех концов земли возвращаются они домой, на родные гнездовья. Рассказывает Конор и о красоте человека, согретого весенним теп­ лом; о первой красавице становища, которая т ак хороша в своем цве­ тистом хольмэ и узорчатых лекамеях1, расшитых ее маленькой, умелой рукой... Микпанча понял: старик говорит о Шиктолок. И, сам того не замечая, стиснул своими пальцами пальцы сияющей соседки. Шиктолок ответила таким же крепким пожатием. Микпанча смутился, покраснел, но пальцев не разжал до конца ёхорьё. И д аже на рассвете, когда усталый паренек засыпал на груде пахучих хвойных веток, он все еще чувствовал ласковое пожатие д е ­ вичьей руки. А накануне того дня, который Молошко назначил, наконец, для отъезда, Шиктолок повя зала голову Микпанчи ярким, цветистым шнур­ ком, обвивавшим ее косы. И ему сейчас ж е вспомнилась запевка старо ­ го Конора, в которой старик как бы завидовал тому счастливцу, кому первая красавица становища повяжет голову своим ярким шнурочком. К а к ни молод был Микпанча, он все же понимал, что старый дедов­ ский обычай теперь соблюдается лишь после того, когда все уже догово рено между старшими. Д а и рано было подростку думать о женитьбе. И все-таки Микпанча был счастлив! Д аж е больше счастлив, чем в тот день, когда впервые меткой стрелой, выпущенной из многослойно­ го лука, сбил с высокого кедра проворную белку. Все утро не снимал он с головы бесценного подарка девушки, гордый тем, что его повязала ру­ ка любимой дочери Хорболя, о которой немногие решались д аж е ду ­ мать. После полудня, когда свалил жар , начались мужские игры. В них участвовал и Микпанча. Он твердо решил теперь никому и ни в чем не уступать. " Но заветный шнурок не помог подростку. В первом же состяза­ нии — скачках с шестами — он был побежден. Парни становища как ни в чем не бывало продолжали свои игры, а пораженный неудачей Микпанча, не глядя ни на кого, подошел к Шик­ толок и возвратил ей многоцветный шнурочек. — Возьми, — ск а зал он, потупив глаза. И убежал. * * * С детства знакомые смолистые запахи тайги, никогда не стихаю­ щий говор лесных великанов, неторопливый птичий переклик немного успокоили сердечную боль Микпанчи. Но разве можно успокоить ее совсем! Кто знает, сколько пройдет еще весен, прежде чем забудутся ласковые глаза Шиктолок и ее песни! А позор поражения в состяза­ ниях! Микпанча поднялся на пригорок, с которого впервые увидел стано­ вище Хорболя, и остановил оленя. Н а д деревьями расплывались легкие дымки костров, в узорчатых просветах между ветвями виднелись люди... Но кто? — отсюда не узнаешь. Микпанча прошептал торжественно, как заклинание: — Амака чальдыбконягин!2 1 Х о л ь м э — нагрудник, надеваемый по праздникам; л е к а м е и — лег­ кая замшевая обувь. 2 Амака поможет встретиться. 2. «С и бирски е огни» № 9.