Сибирские огни, 1964, № 9

Попавший в список назначений, к о то ­ рый утвердил ещ е Александр II—«О сво ­ бодитель», Т ей т е л ь теперь до к о н ц а жизни считался следователем «несменя­ емым» и « вы соч айш е утвержденным». В несуетной и старинной части го р о ­ да, среди подворий зажиточных м ещ ан и лавочников, домик, где Тейтель и з д а в ­ на квартировал с семьей, выглядел в д и ­ ковинку бесш абаш но: окна голые, б е з ставней, в о р о т а вечно настежь, и с а м а дверь в дом н е запиралась даже в о т с у т ­ ствие хозяев. К то хочет — заходи и в л а ­ ствуй! Днем в его квартире всегда то л ­ кались безрабо тны е, крестьяне и м а с т е ­ ровые, искавш ие защиты от администра­ тивных утеснений , беспаспортные, к ом у надо было выхлопотать вид на ж и т е л ь ­ ство, студенты, нуждавшиеся во в зн о с е за право на уч ени е... «У меня самого ни ­ чего нет: есть д р у з ь я » ,— говорил Т ей ­ тель, готовый о тд ать все первому в с т р е ч ­ ному. Таким вы в ел его в цикле очерков «В сутолоке провинциальной жизни» Г а ­ рин-Михайловский, который сам п о ст о ­ янно набирал в свою железнодорожную контору многочисленную «клиентуру» Тейтеля. «...В к в ар ти р е Тейтелей, — читаем у другого соврем енника, дожившего до н а­ ших дней,— образовалось своеобразное учреждение: см есь бюро бесплатной по­ мощи и кон сультации по разным д е л ам с посреднической конторой для прии ск а­ ния мест,— ч у т ь ли не зародышевая ячейка будущ его соцобеса» (А. С м и р ­ нов. «Самарское общество времен Г о р ь ­ кого», рукопись). Трудно бы ло понять, как этот п л о т ­ ный сангвиник, с седеющей шевелюрой и веселыми ч ерным и глазами, обременен­ ный службой, р азъ езд ам и по губернии, заботами о пропитании семьи, у сп е в а л всюду.- С н еукротим ой энергией в о е в а л он с сотнями ч уж и х несчастий, не сч и та­ ясь с личными тяготами и невзгодами. Пятнадцать р а з самарский окружной суд, возглавляемый либеральным сы ном декабриста — В . И. Анненковым, п о сы ­ лал в П етербург бумаги об очередных повышениях Т ей т ел я по службе. Но и через тридцать л ет Яков Львович, не по­ шевеливший д а ж е пальцем ради к а р ь е ­ ры, так все и оставался следователем при мировом су д ье 4-го участка С ам ар -, ского уезда, того самого, кстати, где п о ­ четным м ировым судьей был ск анд аль­ но-известный предводитель дворянства граф Николай Александрович Толстой. Необычную к ар ти н у представлял со ­ бой дом Т ей т ел я и по вечерам. «По в е ч е ­ рам, — вспомин ает тот же сотоварищ А. М. Горького по «Самарской газе те » А. Смирнов,— к Тейтелям всегда к то - нибудь приходил, не стесняясь ни о т с у т ­ ствием приглаш ения, ни костюмом, ни даже временем посещения: хоть в 12 ч а ­ сов ночи. В н азн ач енны е же дни п ри хо ­ дили целые сборищ а. И кто только не перебывал там ... Студенты, военные, а к ­ теры, врачи, п едагоги , ссыльные, л и т е ­ раторы, городские и земские деятели,, курсистки, п роф ессора, журналисты, ли ­ бералы, народники, марксисты, поэты, статистики, ад вок аты , толстовцы, гипно­ тизеры, путешественники... Квартира Тейтелей была каким -то демократиче­ ским клубом,— т а к его и расценивал по­ сещавший Тейтелей Горький. («Горький в воспоминаниях современников», ГИХЛ. 1955, стр. 105). Своеобразие п о л ож ен и я заключалось в том, что сам ор ган и зато р «клуба» не считал себя ни политическим деятелем, ни даже «ревнителем» культуры или знатоком искусств. «...Мои воспомина­ ния, — подчеркивает он в начале книги «Из моей жизни з а сорок лет»,— это не мемуары большого человека, видного об­ щественного или политического деятеля. Большими делами я не занимался. Всю жизнь я и жена о к азы в ал и людям м ел­ кие услуги, приходя на помощь по м ере сил...» Но если н а вечерние «ассамблеи» в квартиру судебного следователя к 1895 году сходились уж е по 150—2 0 0 человек, то св язан о это было прежде всего с тогдашним этапом политического и общественно-литературного развития в провинциальном городе, которому ну­ жен был такой «о ткры ты й » , «нейтраль­ ный» дом, где бы , по выражению Тейте­ ля, «запросто бы в ал и люди всевозмож­ ных направлений». В Самаре того врем ени крепли под­ польные марксистские кружки. Было в городе, конечно, н ем ал о и прочих «ост­ ровков» идейной ж и зн и , где группирова­ лась демократическая интеллигенция различной политической окраски. Соби­ рались и у ад вок ата К. К. Позерна, н а­ родника и заядлого театрала, и у желез подорожного ю ри скон сульта Н. Ю. Б о ­ сяцкого, сочувствовавшего марксистам (В обоих этих дом а х часто бывал А. М. Горький). Свои к р уж к и интеллигенции были и у радикально настроенного А. Н. Хардина, и у и звестно го врача-публици- ста В. О. П ортугалова, стоявшего уж е на либерально-народнических позициях. Но «дом» Т ей т е л я занимал в общест­ венной жизни С ам а ры необычное место. Если революционеры собирались конспи­ ративно, «если в дру гих «домах-огонь­ ках» были своего р о д а маленькие лите­ ратурно-общественные салоны... куда до ­ ступ был только « св оим » , то дом Тейте­ ля был своеобразным «открытым» к лу ­ бом, интернациональным, междупартий- ным и, по общему духу, конечно, демо­ кратическим...» (А . Смирнов. «Самар­ ское общество в р ем е н Горького», уж е цит. рукопись, а р х и в Куйбышевского му­ зея А. М. Горького). Зд есь так или ина­ че были представлены почти все кружки, и группы, которые получали возмож­ ность «борьбы з а ум ы » . События голодны х лет (1889 — 1892 гг.), упрочение нового идейного те­ чения — марксизм а, публичный кресто­ вый поход против него, начатый народ­ никами,— все это и превратило дом Тей-