Сибирские огни, 1964, № 9

этот след не по голой, еще необсохшей земле, а по вековой тайге, по* которой сколько ни ходи — конца не увидишь. На широкой Кимчу и стоят л аб а зы богатого эвенка по имени Мо- лошко из старинного, славного рода куркогиров. Такой род и сравнивать нельзя ни с чамдальским, ни с атаульским, ни даже с туруханским ро­ дом, не говоря о таких захирелых, ка к тоонкуля, кимоля, кучаяла или одженжеля. Прадеды Молошко, чистые куркогиры, были отличными стрелками из многослойных, клееных луков и прекрасными бегунами на лыжах. Мало имели они достойных соперников не только на матери родных кочевий — Хатанге, но и на далекой реке Лене среди якутов и орочёнов. Д а и все куркогиры от мала до велика слыли храбрыми воинами. Кто знает, сколько побед одержали они в боях за лучшие угодья с пле­ менами — сарамиткаль и чогноко. И лишь тогда притихли эти войны, когда лагерь чогноко сдался, признав куркогиров хозяевами тайги, а сарамиткаль, чтобы сохранить последних, оставшихся живыми, воинов, откочевал на восход солнца, к вершине Хатанги. Но не одними воинами славились куркогиры. Были среди них и ве­ ликие сказители, и могущественные шаманы, совершавшие неслыхан­ ные чудеса. Одним мановением руки они охлаждали бурлящую на огне воду, голыми руками брали из костра раскаленные углй и, не обжига­ ясь, глотали их; в тихую погоду зимой одним своим дыханием осыпали снежную кухту с вековых деревьев. Шаманы куркогиров умели напус­ кать на тайгу злых духов и насылать мор на соседние племена. Они держали в постоянном страхе ближние и дальние реки, озера, леса. А сказители куркогиров! Разве не поддерживали они славу своего рода? Разве не поднимали своей красной речью на боевые подвиги юношей? Р а зв е не потрясали враждебные кочевья грозной воинствен­ ной песней? Кто не слыхал «Сказания о Хатанге»! Слушая их, задумы­ вались старики, а девушки соседних племен убёгом выходили замуж за парней-куркогиров, и те не платили дорогого выкупа обиженным отцам. Так в бескрайней эвенкийской тайге навсегда затихли междоусоб­ ные войны, наступили дни покоя и мира. Непобедимые когда-то воины сбросили с себя тяжелое и неудобное боевое одеяние из сложенной в не­ сколько рядов лосины, в которой увязали самые острые стрелы, и оде­ лись в тонкую замшу. Упала с плеч защитная лосина, а с ней упал и воинственный дух куркогиров. В эти мирные годы и жил Молошко, хозяин Кимчу и ее притоков, известный по всем чунским кочевьям. О прошлом величии своего рода Молошко знал только по рассказам стариков. Однако жил он, как ж и ­ ли его деды и прадеды, спокойно и богато. В наследство от Оночжи — своего отца Молошко получил большое оленное хозяйство и вовсе не думал менять привычные кочевья, как то­ го хотелось самому Оночжи перед смертью. Нет, он решил оставаться на старом месте, и решение это ока залось мудрым. По берегам Кимчу и ее многочисленных притоков было достаточно отменных пастбищ, пригодных для кормежки оленей и летом и зимой. Поэтому переходы Молошко в поисках лучших ягельников и трав редко занимали больше одного дня. И лишь к весне, когда начинал подтаивать снег, он шел со своими стадами подальше — к вершине Кимчу, в Большое болото, ко­ торое освобождалось от зимнего покрова раньше лесистых, затененных угодий. Там стада Молошко оставались до той поры, пока снежница не затопляла кормовой мох и не выживала оленей водой. При умелом чередовании пастбищ олени Молошко всегда были сы­ ты, жирны и много крупнее соседских оленей. Они легко переносили