Сибирские огни, 1964, № 9

МИХАИЛ ОШАРОВ БЕГУТ ВОДЫ КИМЧУ... Повесть о любви О т р е д а к ц и и Михаил Иванович Ошаров (1894— 1943) —■ известный советский писатель, автор замечательного романа «Большой аргиш» (1933). По воспоминаниям Е. Вла­ димирова (см. «Сибирские огни», 1963, № 9) известно, что М. Ошаров рассмат­ ривал «Большой аргиш» как вторую часть трилогии о нелегкой и своеобычной жизни эвенков в дореволюционные годы. Третья часть — «Сауд» — была закон­ чена в год незаконного ареста писателя (1937) и, видимо, безвозвратно погибла, а первая передана в наш журнал, женой писателя К. И. Ошаровой. К. И. Ошарова сообщила, что над своим первым литературным произведени­ ем Михаил Иванович работал более четырех лет и, закончив повесть в 1928 году, отослал ее через Комитет содействия народам Севера А. М. Горькому. В семей­ ном архиве сохранилось письмо работника Комитета, который извещ ал М. Оша­ рова о том, что Алексей Максимович рукопись прочитал и отозвался о ней весьма одобрительно. Тридцать пять лет пролежала повесть, но трагическая любовь Микпанчи и Шиктолок,— этих «северных Ромео и Джульетты», переданная М. Ошаровым проникновенно и поэтично, и сегодня не может не волновать читателей. Вот по­ чему с согласия семьи писателя мы поручили Е. Ф. Иванову и И. И. Яновскому произвести необходимую доработку рукописи. Все стихи в повести были приведены в подстрочнике. Их поэтический перевод принадлежит Е. Ф. Иванову. «...Давно это было. Совсем давно. Когда большая вода зали в ал а всю сушу и только маленькие ло ­ скутки земли чуть-чуть приподнимались над широкой водной гладью. Сидел однажды на таком лоскутке человек, смотрел на синюю слю­ дянистую воду и пел: «О Амака, Амака, хозяин и'воды , и земли, и неба! Д а вно смотрю я на эту сплошную воду, и чем дольше смотрю на нее, тем больше тоскую о такой же великой суше». А вдали от человека бродил по водам и островкам земли Сэли — могучий мамонт. Долго слушал он печальную песню, так долго, что, на­ конец, услышал в ней безмерную тоску по земным просторам. Понял и пошел к тоскующему человеку. Тяжело, вперевалку шел мамонт Сэли. Лапы его оставляли на суше ямы, а бивни бороздили на ней рытвины. По водам ступал, как посуху. И вот подошел к человеку. — О чем, малыш, плачешь? — спросил Сэли бедного эвенка, и вы­ ставил вперед свои излукие бивни. — Я не плачу, — ответил человек. — Я кричу. Я кричу о том, что мало осталось земли у эвенков. Олени выщипали под корень всю хивок-