Сибирские огни, 1964, № 8

— Ну, пять! Ну, десять, ладно! Деся ть тысяч танков. Значит, по под ­ счетам наших господ, если их всех выведут из строя, всех до единого, то это обойдется всего в пятьдесят тысяч хольдов. Допустим, половина с о л ­ д а т при этом погибнет; значит, семьдесят пять тысяч хольдов. А зн аешь, сколько у наших помещиков земли? Самое малое, пять миллионов х о л ь ­ дов. У одного г р аф а Эстергази только в Венгрии побольше четверти мил ­ лиона. Вот и считай: семьдесят пять тысяч и пять миллионов... Ну и ж а ­ дюги! Все равно погибать, т ак уж проявите широту венгерской натуры , о которой вы т ак любите толковать. З а к аждый советский танк — ты с я ­ ча хольдов — во! Пусть потом люди скажут: хоть и прижимистые были наши дворяне, а перед смертью все-таки раскошелились. А т у т — пять хольдов! Тьфу! Уж на что у наших солдатиков мозги забиты, и то, я д у ­ маю , сообразят, что пять хольдов за танк — это дешевка. Почти даром! Ведь и так, без всяких танков, на каждого положено по д ва аршина... Слушай , парень, ка к ты думаешь, если листовку про эти пять хольдов напечатать? «Пять хольдов и пять миллионов хольдов». Звучит, а? Он заходил по комнате, сочиняя вслух листовку. А мне все не д а в а л и покоя чудовищные графские поместья: — Может быть, с к а з а т ь в листовке вот что... Зачем вам уми р а т ь за пять хольдов? Если покончите с войной, вашими станут все пять ми л ли ­ онов хольдов. Н о в а я народная власть отдаст помещичьи земли крестьянам. Бела-бачи понравилось. Он сел к столу, быстро набросал текст: — Ну вот... С типографией только у нас трудности. Печатаем у ры в ­ ками , по ночам. Нилашисты плакатами своими засыпали, все бегают, про ­ веряют, нельзя ведь у них на глазах... Ладно , на днях исправим дело. Тут Комочин кое-что придумал. Слушай, взрывчатка еще осталась? — Н а три т аких эшелона. — А шнур? — Шнур больше не проблема. Сколько нужно, столько сделаем . Взрывчатку доставайте. — Взрывчатка будет. — Тогда — шпарь лысого кипятком! — не уд ержался я от собл а зн а щегольнуть мудреным речевым оборотом. Бела-бачи усмехнулся: — Черный? — Он,-—- И призналс я честно: — Но какой-такой лысый и почему его надо шпарить кипятком, т а к и не знаю. — А ты у детишек спроси — это же народная сказка... Жил -был м а ­ ленький умный поросенок. Однажды зимой к нему притащился большой, старый и хитрый волк. «Пусти меня, поросеночек, я замерз весь». П о р о с е ­ ночек отвечает: «Не пущу, ты меня съешь». Тогда волк взмолился: « З а ­ мерзну я, пусти хотя бы одну мою переднюю лапу». Уговорил наконец. Пустил поросеночек его переднюю лапу. Потом волк запричитал, что ему т яж к о и горько, что д р у г а я его л ап а тоже в дом хочет. Поросеночек пустил и вторую, но т айком поставил на огонь жб ан с водой греть. П о ­ том пустил третью лапу , потом четвертую, а когда волк прыгнул, чтобы его сожрать, стал обли в а ть его кипятком • и приговаривать при этом: «Шпарь лысого кипятком! Шпарь лысого кипятком!..» Мы тут недавно по этой сказке д аж е листовку сочинили. Ведь, понимаешь, ситуация до чего похожая! Немецкие фашисты сначала к нам в друзья н а п р аш и в а ­ лись, все уговаривали одну л апу пустить. Потом другую засунули, потом совсем в наш дом заб р али с ь . Только мы ока зали сь глупее поросеночка, кипятка загодя не приготовили. Хоть теперь ошпарить, чтобы напоследок шерсть облезла!..