Сибирские огни, 1964, № 8

Он еще что-то говорил. Поляков видел его широко раскрытый рот со вставными металлическими зубами и ничего не слышал. Мимо них совсем близко проходил трактор с тремя сеялками на прицепе. С одной из них соскочил Шураков и подбежал, отплевываясь от пыли. — Дмитрий Романович,— ск азал он, и теперь Поляков слышал,— трактор с сеялками уже прошел мимо,— Дмитрий Романович, там в се­ редине поля низина, гектар на двадцать , ее пока оставляем: невозможно никак. Сырость одна. Потом, дней через десять подсохнет, засеем. — Конечно, — сказал Поляков. — Конечно, Шураков. — Д е л а идут, Дмитрий Романович! А директор-то, сделал! Шураков, с сероватым налетом пыли на лице, помахал рукой, весе­ ло осклабился, бросился за трактором и опять вскочил на подножку одной из сеялок. И Дмитрий, попрощавшись с Платоном Николаевичем, тоже пошел вслед з а трактором, он шел, все убыстряя и убыстряя шаг,— шел, утопая в земле, и она тяжело н алипала на его сапоги, налипала и отваливалась и опять налипала. «Значит, приехала...» Он все шел и шел, и на него оглядывались сеяльщики, махали руками: «быстрей, мол, бы­ стрей!» Они думали, что он хочет догнать и проехать с ними круг, дру­ гой. Поляков все ускорял шаг — теперь ему стало видно, ка к с лотков сеялок в землю бегут беспрерывно желтоватые струйки зерна. Он вдруг понял, что всю свою жи знь любил эту женщину. Его решение уйти в деревню, подсказанное ею, и колхозное собра­ ние, на котором его выбрали председателем, их откровенный разговор с Борисовой после собрания на деревенской околице, поездка в Москву, их последняя встреча с н ею— на все сейчас ему смотрелось по-новому. В воздухе стоял горьковатый весенний запах раздавленной в паль­ цах травы и сырой земли. Дмитрий глубоко вдохнул в себя этот запах, вспомнил терпкую горечь ее губ. Он сам удивился своему волнению, и, сдерживаясь, пошел медленнее. Но его все сильнее и сильнее охваты­ вало чувство незавершенности, чувство н а ч а л а , и он ничего не мог с этим поделать. К а к в огромной панораме, все вздыбилось перед ним, и в нем тоже вздыбилось и ничего еще не устоялось, и, неизвестно, как это произойдет и когда. И оттого, что он не мог ничего понять и связать, он остановился. А, может быть, он слишком хорошо все понял? Что-то необходимо было сделать, он понимал это и т ак же отчетливо понимал, что сделать сейчас ничего не сможет. Ему сильно хотелось определенного, пусть маленького, но опреде­ ленного. Он огляделся. Трактор с сеялками уходил все дальше. Он опять двинулся за ним. Идти по рыхлой земле было трудно, он спешил и вско­ ре опять увидел бегущие в землю желтоватые струйки зерна, и увидел запыленные, смеющиеся лица сеяльщиков. Он засмеялся им в ответ. Они что-то кричали ему, он не слышал, шел в туче пыли, и широкое, бескрайнее поле уходило к горизонтам. Он почти наткнулся на одну из сеялок, его подхватили сильные, ловкие руки и поставили на подножку. Он почувствовал, как странно смотрит Шураков, и еще один — рядом с ним. И точно поняв, разом отвернулись, заговорили между собой. Дмитрий провел рукой по лицу, второй или третий раз в жизни ему не хотелось, чтобы другие видели его лицо. А в землю, разрезаемую дисками, весело бежало и б еж а ло т яж е ­ лое желтое зерно, чтобы пролежать свой срок и потом взойти зеленым ростком под дождь и ветер, под солнце в просторном небе.