Сибирские огни, 1964, № 8

— Потом приходили и оставили записку. Тоже туда положила . — Спасибо, я посмотрю. Она повернулась к Дмитрию. Она была совсем спокойна, губы сж а ­ ты, только гл а з а чуть выдавали. — Теперь, действительно, пора, Д им к а . Дай я тебя поцелую. Она поднялась на цыпочки, з а г л я ну л а ему в гла з а и, не целуя, про­ вела ладонями по лицу, на секунду прижалась , оторвалас ь и, не обора­ чиваясь, легко и твердо ступая, ушла по коридору. Вернулась Борисова к себе в номер по здно— много ходила, чтобы устать и сразу заснуть, без сновидений. Стягивая юбку, подошла к столу, прочла записку. Д е р б а ч е в вызы­ вал ее на десять утра. Она положила записку на место, не снимая покрывала, легла и з а ­ кинула руки за голову. Свет бил прямо в глаза, но все равно, он был нужен ей, необходим. Она взялас ь з а спинку, зак рыл а гла за . Свет еще долго чувствовался сквозь плотно сж а ты е веки. 17 Спала она крепко и встала рано. Подошла к окну, светло и празд ­ нично, празднично и светло. Дмитрий теперь уже в Осторецке. Разговор с Дербачевым когда-то должен состояться. И лучше сейчас. Она вспом­ нила, как в студенческие годы в институте ее не выбрали на областной слет и у нее было дурное настроение и она пошла с горя рвать зуб, который д аж е не болел, а лишь слегка надкрошился. Врачиха попалась молоденькая и неопытная, зуб сломался и пришлось т ащить его частя ­ ми. Обливаясь в кресле холодным потом и судорожно в бир а я воздух, она старалась ободрить взглядом и жестами насмерть перепуганную, бледную врачиху. В сравнении с болью, раздирающей череп, что значила ее обида, которая еще полчаса тому н а з а д к а з ал ас ь такой значительной и непоправимой? Борисова улыбнулась детскому воспоминанию. Время шло, она смотрела на синие купола, крыши, чисто выметен­ ные влажные пустынные мостовые, а время шло, шло. Она открыла окно и осталась под ворвавшимся холодным сырым ветром, дыша всей грудью и окончательно просыпаясь. Что-то в ажно е заставило Д е р б а ч е в а вы­ звать ее к себе, по пустякам он бы не стал, не такой человек. Она оборвала себя, стараясь не думать. Не хотелось т еря ть тишины и этого утра. Глубоко в дыхая холодный, свежий ветер, она еще долго стояла у окна и совсем не д ум ал а о Дербачеве, о предстоящем разговоре, не д у ­ мала и потом,— уж е собираясь, з а в т р а к а я , проезжая по утренней, з а л и ­ той солнцем Москве. На первый в згл яд ей показалось, что он ничуть не изменился с мо­ мента их последней встречи. Та ж е бритая голова, пристальный, твер­ дый взгляд. Он погрузнел, она тотчас увидела, когда он в ст ал ей н а ­ встречу. «Ему уж е з а пятьдесят»,— подумала она, протягивая руку. — Здравствуйте, Николай Гаврилович. — Доброе утро, Юлия Сергеевна. Прошу вас, садитесь. Она была в длинном голубовато-сером шерстяном жакет е , в узкой черной юбке, в туфлях под цвет ж а к е т а , на тонком высоком каблуке. /