Сибирские огни, 1964, № 8

дома. Им мог стать Дербачев. Почему нет? Сколько женщин строят свое благополучие только на уважении и взаимной симпатии. И жи ву т ведь, и довольны, благоденствуют. И она бы могла. Забавно, Дмитрий сейчас здесь, и стоит поднять трубку, как услышишь его голос. Они д аж е ехали в Москву на совещание в соседних вагонах и живут уже неделю в одной гостинице, под одной крышей. К ак все в жизни относительно. «Под одной крышей». Д ержи тся он с ней как-то настороженно, выжидающе. Порой, когда он смотрит прямо на нее, ей кажется , что понимает он в ней боль­ ше, чем она сама, и тогда ей становится особенно неуютно и некуда спрятаться. Что это? Отчаяние стареющей в одиночестве женщины? Она остановилась у тяжелого чугунного парапета. Мертвая непод­ вижная вода — д аж е щепки не плавало на поверхности. Сырой ветер пронизывал насквозь, Юлия Сергеевна торопливо перешла улицу, л а ­ вируя в потоке несущихся машин. Одна из них круто о б ь е х ал а , взвизг­ нули тормоза. Борисову обдало бензином и сочной руганью, шофер, н а ­ половину высунувшись, грозил ей кулаком — она не заметила . Мраморные колонны. Вестибюль. Лифт. Ковровые дорожки . Пу ­ стынный роскошный номер. Дву сп а льн а я необъятная кровать. Бессон­ ные ночи и гора искусанных окурков. Такие кровати она никогда не лю ­ била. Угрюмое, серое, неохотно вползающее в окно утро. Одинокий з а в ­ трак. Коридор. Бесконечные дорожки. Лифт. Колонны. Машина. Дмитрий исписал несколько больших блокнотов, его з ахв атил энер­ гичный, мускулистый темп совещания, деловая направленность. Это по­ чувствовалось с р а з у— еще во время краткого вступительного слова Хрущева. С трибуны говорили члены правительства, доярки, секретари обкомов, председатели колхозов, ученые, пастухи.. Поляков видел, что многого совершенно не знает, его п о р аж а л а страстность выступавших, он время от времени вспоминал совещание, собранное Дербачевым в Осто- рецке в 1952 году. Частые реплики Никиты Сергеевича, то резкие, хле­ сткие, то веселые, подзадоривающие. Горячие, заинтересованные, без оглядок на авторитеты, выступления участников и не менее бурные схватки в кулуарах во время коротких перерывов. Полякову некогда было д аж е перекусить, он ходил от одной группы спорящих и обсуждаю ­ щих к другой, он боялся упустить что-нибудь важное для себя, вступал в разговоры с незнакомыми людьми, и никто этому не удивлялся. И, с а ­ мое главное, к нему все ощутимее приходило чувство уверенности в себе. Это было похоже на то, как если бы солдат, неделю, месяц сидевший в окопе и видевший перед собой узкую полоску земли с одинокой обгорев­ шей березой и глинистым склоном оврага, с разбитым во время атаки танком,—-вдруг каким-то образом поднялся высоко над полем сражения и увидел весь фронт, крошечной частичкой которого он был. И увиден­ ное не подавило его, наоборот. Он увидел, что он не один, что его окоп очень важен и необходим, и не зря выступала на гимнастерке соль, не зря немели руки на черенке лопаты. Однажды в перерыв Поляков, обгоняя других, спешил к буфету с твердым 'намерением поесть. Он не глядел по сторонам — бутылка пи­ ва и несколько бутербродов -» -вот что было нужно ему сейчас. И, одна ­ ко, опять не уд ерж а лс я и остановился возле одной группы, окружившей невысокую, пожилую женщину, с повязанной по-деревенски головой и с двумя звездочками Героя на шерстяной вязаной кофте. Вокруг суети­ лись репортеры со своими камерами, к ним привыкли и не обращали внимания. Дмитрий уже знал пожилую женщину, знаменитую звенье- вую-кукурузовода с юга, по ее вчерашнему выступлению. Она приехала на совещание р ас ска з ать о своей работе, и сейчас ее о с ажд али предсе