Сибирские огни, 1964, № 8

— Ты бы мне подарочек какой, старухе, привез. — А что именно? — Э-э, тряпки мне теперь не надо, конфеток каких помягче, по моим зубам. Там, говорят, все шоколадные едят, черти. — Привезу,— пообещал Поляков шутливо, и другие женщины ста­ ли осуждать же лани е Феньки-хромой и говорить, что конфеты — ерунда, надо бы взять с председателя магарыч посущественней. Поляков посмеялся вместе со всеми, подтвердил: — Конфет я тебе привезу, Феона Алексеевна, а ты скажи своему сыну, пусть зав тр а с утра ко мне в контору зайдет. Ведь он у тебя г а р ­ монист? Хочу с ним о клубе поговорить. Там сейчас, ка к в ка зарме , хоть шаром покати — пусто. Все наперебой согласились, и одна из них, приземистая, крепкая, с большим строгим лицом, имени которой Поляков еще не знал, серьез­ но, суровым басом предложила: — Ты бы нам мужиков оттеда навербовал. Слыхать, там их много лишних, в Москве-то. 15 В сезон отелов доярки и скотники всегда дежурили по очереди, это вошло еще с времени Степана Лобова в привычку. Доярки коротали ночи со сторожем, в трудные минуты бежали в село и звали ветфельд ­ шера Федора Герасимовича, с оплывшим от водки, болезненно-румяным лицом, всегда ворчавшего на прибегавших з а ним доярок. Бормоча под нос ругательства, он вставал, одевался, смотря по времени года, если с сильного похмелья, залпом выпивал кружку кваса, брал фонарь и шел. За его многоопытность и безотказность ему прощали. У него много рабо ­ ты, и по пустякам его старались не тревожить. Сегодня в ночь должна была дежурить рябенькая Холостова; она уговорила подежурить Марфу Лобову, и та согласилась — у Холостовой заболела мл адша я дочка, а Марфе одинаково где быть, дома или на ферме. Все равно она не спала и, просыпаясь среди ночи, д ум ал а о муже. Когда становилось совсем невмоготу, поднималась, з аж и г а л а свет, н а ­ чинала делать что-нибудь по хозяйству. А вчера прибегала Прасковья Потапова из «Красных зорь». Ее вызывали в Осторецк в комиссию по пересмотру дел репрессированных. Говорила, что спрашивали и про Сте­ пана. «И тебя, слышь, вызовут, Марфуша. Длинный такой, очкатый, про бумаги расспрашивал , не осталось ли чего». Марфа до сих пор не могла опомниться, жд ать становилось невыно­ симо. Она сра зу согласилась подежурить вместо Холостовой, и после в е ­ черней дойки быстро сбегала домой, поела. Егора уже не было дома, успел уйти куда-то. Чересчур к бабам пристрастился. М арф а и к этому привыкла. Парню двадцать, ждет повестку на службу, надо^ему и погу­ лять. Хорошо, если бы поскорей. Все мечтает ветеринарный техникум окончить. Сорвали тогда с учебы, как просила директора не губить п ар ­ ню жизнь, оставить. Теперь уж после армии доучится. Егорка свое возь­ мет, в отца пошел, упрямый. Этой осенью его обязательно должны на военную службу взять, председатель то же говорит. Изменился быв­ ший Митька Поляков, не тот стал. Когда-то подсмеивалась, как покой­ ный дед Матвей кормил его из солдатской каски, иногда с грустью в глазах вспоминала ту далекую ночь и пахнущие свежим сеном подушки, и свой испуг, когда он схватил ее на руки, говорил что-то непонятное и потом убежал. Она тогда плакала и, вспоминая, с усмешкой покачивала головой. Сейчас бы да те горести. Д а и сама теперь не та, высушила жизнь, хоть и была председательшей, пользовалась на селе уважением