Сибирские огни, 1964, № 8

невмоготу — спасался от этого бегством, уезжал туда, где была хоть малейшая надежда на лучшее. Так случилось и на этот раз. Шить в .Барнауле стало невмоготу. Через не­ сколько дней он уехал в Бийск. Как-никак, там было постоянное пристанище — отцовский дом, хотя и тесный для семьи брата, но все-таки родной угол. Весной 1928 года я снова был в Барнауле, жил в общежитии Дома работни­ ков просвещения. Это что-то вроде гостиницы для учителей и культпросветра­ ботников. В начале апреля из Новосибирска приехал Мухачев и поселился в той же комнате, что и я. Явился веселый, жизнерадостный, в новом демисезонном паль­ то из грубого сукна и в стеганой ватной телогрейке. Сразу видно, что разбога­ тел! Оказывается, минувшей осенью и зимой он написал в Бийске несколько стихотворений. Они появились в журналах «Сибирские огни», «Охотник Сибири». Значит, не зря уехал тогда он в Бийск, дома, как говорится, и стены помогают. Вот здесь и закружились возле него какие-то нагловатые парни, «любители» его стихов и пива. Почти каждый вечер он отправлялся с ними, приходил поздно, навеселе, а утром жаловался на головные боли. Это были первые сигналы тяже лой болезни, угнездившейся в его теле. Началась первая пятилетка, развертывалась индустриализация страны, а за­ тем коллективизация деревни. Писатели по-разному отображали этот процесс, иные упрощенно, агитационно. Не стоял в стороне и Мухачев. Он по-своему ощу­ щал это время, но и в «индустриальных» стихах умудрялся оставаться лириком, верным своей основной тематике — преображению Сибири и родного Алтая. Проездом из Немала в Барнаул летом двадцать девятого года я навестил его уже в Бийске. Он жил там с женой Марией Максимовной в отцовском доме в заречной части города, работал в бийской газете. Вечером беседовали втроем во дворе дома, на вольном воздухе. По улице прошла большая ватага парней и девушек с песнями, гиканьем и свистом под гармошку. Илья Андреевич проводил их долгим взглядом. — А ведь я тоже когда-то гармонистом был на этой улице! Вот так же пар ней и девок хороводил.— Говорил с доброй усмешкой, как вспоминают о шало­ стях детства. Весь вечер он был настроен как-то особенно мягко. Читал нам свои и чужие стихи, сочинял экспромты. Запомнился один: Я давно таю в душ е тревогу И вопрос, что мучит каждый день: Д ля меня ль осы пала дорогу Белыми цветами Эльтебень? Прочитал еще незавершенное стихотворение «Любовь» Ты споешь нам здесь — Отзовется там, Где так славно цвесть В тишине цветам. Только глянешь ты — И на сердце дрож ь... Ах, цветы, цветы, Лепестковый дож дь! Лишь прислушайся, Ты узнаешь — есть У цветов своя И любовь, и песнь. А на другой день слышу: Мария Максимовна подобрала мотив к словам стихотворения и распевает его, как песенку. Много позже слышал музыку ком­ позитора Андрея Новикова на эти же слова. Значит, по душе пришлись они многим!