Сибирские огни, 1964, № 8

мни ндоки и техники т Илья Фоняков НА ОСТАНОВКЕ «ХИМИЯ» 1 У меня точнейшие ориентиры: сойти на остановке «Химия» и шагать пряме­ хонько к зданию, над фронтоном которо­ го высится транспарант: «Химизация страны — всенародное дело»... Все та же, знакомая-знакомая, изучен­ ная и накатанная за семь лет дорога из центра Новосибирска в академгородок. Все та же? Нет, куда там! Если срав­ нивать с той, по которой ехал когда-то впервые,—совсем другая дорога. Широ­ кая, с бетонным покрытием, с полосой зелени посередине, — такой она стала на моей памяти... Еще не погрузился в воспоминания, только разбежался, чтобы «окунуться» в них,— и уже чуть не прозевал, как мель­ кнул мост через Иню. А ведь совсем, ка­ жется, недавно автобус замедлял ход пе­ ред стареньким деревянным мостиком — это его быки торчат и сегодня из речки, рядом с новым мостом. И сам автобус — обтекаемый, кофей­ ного цвета чехословацкий экспресс — то­ же совсем не такой, на каких приходи­ лось ездить прежде. В те, первые годы здесь, по восьмому маршруту, бегали, приседая на ухабах, тесные «малыши» с одной дверцей. Где они сейчас, на каких районных проселках несут свою нелег­ кую службу? А еще раньше — помню и такое! — вообще не было этой автобусной линии. И первое свое путешествие в академгоро­ док я совершал на служебном «газике», вместе с группой инженеров-строителей. Инженеры вспоминали, как строили гос­ банк в Новосибирске, оперный театр. Го­ ворили: — Вот опять с авторучки начинаем. Первый наш инженерный инструмент!.. Собственно, и академгородка тогда еще не было. Выло только решение о со­ здании под Новосибирском нового науч­ ного центра. Была знаменитая «лав­ рентьевская заимка» — избушка в ны­ нешней «Золотой долине», где поселил­ ся один из инициаторов организации Си­ бирского отделения Академии наук СССР — академик Михаил Алексеевич Лаврентьев. Было снежное поле, посре­ ди которого торчал, накренясь, дощатый домик, сколоченный на тракторных са­ нях, с красным флагом на плоской кры­ ше — первый штаб строительства. Были первые колеи на первом снегу, первые колышки, вбиваемые в подмерзающую землю. Потом было много «первого». Первый научный корпус — Институт гидродина­ мики, сразу же окрещенный кондуктора­ ми автобусов «хитрой динамикой». Пер­ вые жилые дома, первые улицы. Как бы­ стро все меняется! И не только внешне. Сколько ни ищи 'теперь, не найду я уже той комнаты на четвертом этажеГ где жи­ ли почти походным бивуаком четверо друзей — молодых ученых-г е о л о г о в: спальные мешки на полу, четыре плаща и гитара на единственном гвозде, томики стихов вдоль стен. Сейчас у каждого из четверки свое жилище, своя дверь и ключ к ней, свои книги, своя гитара. Ты ста­ новишься старше, академгородок. При­ вычней, обжитей, будничней. Что ж, пла­ кать по этому поводу? Не стоит, навер­ ное. Всему свое время. Но память о тво­ их первых месяцах и годах дорога мне — как, наверное, и многим. Потому что все­ гда важно лишний раз почувствовать, сколько в нашем веке может вместить совсем небольшой отрезок человеческой жизни. А романтика — не уходит. Или, если и уходит, то — вглубь, в будни, в повсе^- дневную работу, в творческий научный поиск. Сейчас меньше бросаются в глаза ее внешние эффектные приметы. Но вдруг снова и снова, в разговоре с кем-то из молодых и даже немолодых ученых,