Сибирские огни, 1964, № 8

Социалистической...» «лишить родительских прав... согласно статьи... два года заключения каждому...». Как тогда не сгорели эти люди под ненавидящими взглядами двух тысяч глаз? Как не потеряли рассудка, медленно шагая через зал, полный яростной ти­ шины и человеческого презрения? Нет, не о них хочу я рассказать. 2 — Никаких индивидуальных подарков. Наши дети обеспечены всем необхо­ димым, в том числе и конфетами... Поняли? На Люсю в упор посмотрели равнодушные глаза полнеющей женщины в черном строгом платье. Это была заведующая датским домом. — Печенье можете забрать. Куклу — тоже. И вообще, не нервируйте детей, дорогая девушка. Им без вашей жалости спокойнее, — каким-то деревянным тоном отчитывала заведующая. Люся удивленно подняла брови, но смысл слов до нее почти не доходил. Она представляла милую бледненькую мордаху большеглазой Наташки — девочки, разучившейся улыбаться пяти лет от роду. Вспомнила, как эта былинка-сиротинка полгода назад крепко обнимала ее за шею. — Не понимаю, что вам нужно,— словно издали доносился суховатый ме­ таллический голос.— Чего вы привязались к этой девочке? Живите полной ме­ рой, дышите свободно, купайтесь в море, пока молоды... Зачем вам, извините, обуза? Постирать пеленки еще успеете... — Обеспечены всем необходимым... даже конфетами, — задумчиво повто­ рила Люся и вдруг встрепенулась: — А вы знаете, что Наташка любит собирать фантики, такие и? разноцветных конфетных бумажек. Знаете?.. А вы им даете в одинаковых обертках. И на куклах у вас, наверное, инвентарный номер?.. — Ну и что же? Это государственное имущество,— холодно возразила за­ ведующая. — Дети? Имущество? — горько улыбнулась Люся. Чуть прищурив живые карие глаза, девушка смотрела на собеседницу. «Должностное лицо... Этакая классная дама из кассилевской «Швамбрании». И собственных ребятишек, если догадалась родить, тоже, наверное, мушт­ рует?..» — пронеслось в мыслях. — Я не сказала, что дети — имущество. Не передергивайте...— резко обор­ вала заведующая и, выразительно взглянув на часы, поплыла в залитый солнцем зал, откуда доносились ребячьи голоса. — А ты с ней не спорь, голубка,— прозвучал чей-то ласковый и тихий го­ лос. Люся обернулась. Перед ней стояла маленькая пожилая женщина в синем халате. «Наверное, техничка»,— подумала девушка.— Она человек — казенный, ей такая строгость по должности положена. Да ведь и ее понимать надо. У ней их сотни две, детишек-то, всех не приласкаешь, а ежели — одного, двух — другим будет обидно,— будто оправдывая, старалась утешить Люсю женщина.— Давай-ка сюда подарочек... Потихоньку доставлю его твоей птахе. Люся, просияв, поспешно передала кулечек и выскочила на улицу. Ярко светило почти весеннее солнце, золотя тяжелую бахрому куржака на -тополях. В соседнем дворе мальчишка в расстегнутом пальто и девчушка в беличьей шуб­ ке лихо катались с ледяной горки. Навстречу, крепко держась за руку бабушки, важно шествовал румянейший мужчина лет трех от роду. Он все время норовил остановиться и покопать лопаткой снег. Город, еще в утренней изморози, весь звенел радостью. А у Люси тяжело на душе... Почему так недружелюбно относится к ней заведующая? Почему пре­ пятствует ее встречам с девчушкой? Почему она ни на минуту не может забыть этих больших и по-взрослому задумчивых глаз, этих тоненьких ручонок?.. Словно наваждение... Что у нее мало своих забот?