Сибирские огни, 1964, № 8

Помолчав немного и успокоившись, продолжил: — Не в годах ведь дело. А в силе агротехнических приемов. Но дадут ли нам сделать так, как мы считаем нужным,— это вопрос. За один год, конечно, об­ разцового порядка не наведешь. Запущенная земля требует по крайней мере од­ ного цикла правильного севооборота, чтобы, как вы пишите, привести ее только в чувство. А уж потом можно и на прогресс рассчитывать. Вот почему все эти, из­ вините, пошленькие произведения, где агроном за одно ¡лето натворил много чудес на земле, действуют на нервы! Зачем принижать роль агронома, показывая так, что ему и делать-то на земле нечего: «пришел, увидел... победил». Поймите меня правильно: агрономическая работа — кропотливая, творческая. Пока, ска­ жем, ищешь наиболее правильную норму семян для каждого поля и найдешь, на­ конец, пройдет несколько лет работы. А ведь это только маленькая часть дела, очень малая доля всего комплекса. — Но все же?.. Мы стояли в коридоре управления, у большого окна. Николай Михайлович облокотился на высокий подоконник. — Вот вы настаиваете, чтобы я назвал вам срок. Да если я скажу, что через два года урожай на прирезках сравняется с урожаем на наших старых полях, то меня же, как агронома, надо немедленно выгнать из совхоза. Выходит, за четыр­ надцать лет я сделал в хозяйстве столько, сколько можно за два года. Понима­ ете? А если понимаете, то и писать надо, что земля требует целеустремленной, кропотливой работы. У меня оставался еще один «козырь». Я хорошо знал, что, например, Терен­ тий Семенович Мальцев, применив свой комплекс агротехники, сумел в три года резко поднять урожаи на землях присоединившегося к ним колхоза. Вот об этом я- и сказал Климанову. Он задумался. Потом по его губам скользнула чуть заметная улыбка. — Значит, у Мальцева более надежный рецепт.— Помолчав, добавил:— Вот об этом тоже надо писать. Если в три года... А может,— спохватился вдруг Ни­ колай Михайлович, — у соседей не так уж запущена была земля? — Но урожаи были почти в два раза ниже, чем у Мальцева. — Значит, у Терентия Семеновича найдено что-то более верное. Хотя, что я гадаю, ведь у Мальцева же в основе его агротехнического комплекса — чистые пары,— радостно воскликнул он.— Тогда понятно. Помните, я же вам сказал: если разрешат? Да, если нам разрешат в этом году четвертую часть прирезанных земель пустить под паровую обработку, тогда все другие наши приемы быстрее себя проявят. Но... Вы сами знаете, как сейчас стоит вопрос о чистых парах. — Так вы же планируете пары? — возразил я. Николай Михайлович горько усмехнулся. — Если бы мы сами планировали посевные площади, то и порядок на земле быстрее установили бы. Тут все ясно: пустить самые истощенные участки через паровую обработку, удобрить паровое поле навозом и минеральными, вот оно и готово служить, как после капитального ремонта. Мы давно просим, чтобы нам давали задания по сдаче продукции государству, а что и как посеять, чтобы вы­ полнить планы по сдаче, мы бы уж сами разобрались. И что интересно, ведь так именно и записано в »решении ЦК и Совета Министров. Однако и нынче планиру­ ют все посевы по культурам, до гектара! Понимаете? До гектара моркови или ка­ пусты. А это все равно, что работать со связанными руками. — Значит, если вам разрешат чистые пары, то прирезки... — Опять вы о сроке,— с досадой перебил меня Климанов.— Подождите несколько месяцев до урожая этого года. Весной на прирезках мы применим на­ шу агротехнику, все поля засеем только своими сортовыми семенами, в лучшие сроки. А летом попристальнее присмотримся к земле, заведем историю полей, опросим старожилов о прошлом этих полей, тогда и разработаем уже кенкретныЙ план наступления Словом, подождем... Ничего не скажешь: осторожный агроном... А может, просто честный?