Сибирские огни, 1964, №7

Там, говорят, уже всех русских давно перемолотили. Одни старики и ка­ леки остались. А ты твердишь: русский. Комедия! — А что у нас рога — не говорят? — И это говорят... Как тебя звать? — По документам — Осип Михай. — А крестили как? — Меня не крестили. Отец был коммунистом. Александр. Сокра­ щенно — Саша. — Шаша,— повторил он за мной.— Странное имя. — По-венгерски — Шандор. — Шандор? Вот как! — Он почему-то усмехнулся: — Ну, рассказы­ вай, Шандор. — О чем? — Зачем пришел. — Зачем позвали? Он рассмеялся. Смех у него был беззвучный. Он только раскрыл рот, обнажив крепкие зубы, желтые, как у большинства курильщиков, и тряс­ ся всем туловищем. — Дипломат ты. Чемберлен с зонтиком! Смотри, прогадаешь. Он ведь тоже прогадал... Хочешь, чтобы я сделал первый ход? Хорошо. Пусть я... Что мне нравится во всей вашей истории — в твоей и второго, твоего приятеля, — так вот, нравится мне нелепость вашего появления там, у них, у Фазекаша. Ведь в гестапо и жандармерии не дураки сидят. Разве они стали бы вас подбрасывать таким манером? Они подбрасыва­ ют— о-ла-ла! Н а сто десять процентов все верно. Ни к чему не приде­ решься. А тут такой фокус... Он говорил так же, как и ел: не спеша, со смаком, одновременно на­ бивая табаком старенькую, короткую трубочку, скорее всего самодель­ ную. На меня он вроде бы не смотрел, словно разговаривал сам с собой. И в то же время я беспрерывно ощущал на себе его острый взгляд. — Да, они умеют работать, ничего не скажешь. Иной раз так чисто сработают, шляпу перед ними снимай! Правда, если бы поменьше было всяких там...— он щелкнул пальцами, подбирая нужное слово,— всяких тути-мути, то им было бы труднее ловить пташек. Но факт, чтотути-мути есть,— они на них и строят свой расчет. Вот недавно Хуллам одного хо­ рошего парня подловил. Знаешь, кто такой Хуллам? — Нет,— бросил я зло.— Не знаю, кто такой Хуллам. — Начальник нашей жандармерии.— Он посасывал свою трубочку, извергая клубы дыма.— Хитрая лиса! Или немцы ему так здорово под­ сказывают... А ведь ты, парень, тоже на немца смахиваешь. Светлень­ кий, глаза голубые... Нет, я ничего не говорю, всякое бывает... Да, так вот Хуллам этот самый. Схватили они ночью, под утро, того парня за де­ лом. А у него пушка. Подстрелил одного и утек. Утром пришел на завод. Они его за воротник. Он отнекивается: «Не я да не я, дома спал». Иди, докажи! Тогда они вот что придумали. Подослали свою бабенку к его жинке. Та и давай песни на траурный мотив: «Ай, несчастная ты! Зна ­ ешь, где твой муж всю ночь пропадал? С Хорват Пирошкой в гостинице «Мирабель». А теперь ее муж его ищет, морду хочет набить». Жена в слезы: «Ах он, подлец такой! Всю ночь его прождала, глаз не сомкнула, а он под утро прибежал, говорит, молчи, что я дома не был»... А им толь­ ко и нужно было ее подтверждение, что он дома не спал. Пропал па­ рень!.. Хитрые они, ох и хитрые! .Только на минуту допустишь, что они дурнее тебя,— все! Как раз за эту минуту они и обведут тебя вокруг пальца. А ведь тут не тюрьмой пахнет, не каторгой. Проморгал — и го­ тов. Крейцер ломаный тебе цена... Ну так как же, парень? Может, и с вами тоже грандиозное гала-представление? У гестапо здесь сейчас но­