Сибирские огни, 1964, №7

Комнаты были большие, сумрачные и холодные, словно нежилые. Мебель тоже им под стать. Огромные зеркала в резных деревянных р а ­ мах, пудовые кресла, пустившие корни в темный паркет. Зеркала, шка­ фы, кресла — все это прабабушкино добро — провожали меня угрюмым неприязненным молчанием. Мы прошли несколько комнат и оказались на кухне. Здесь пахло жильем. Тепло, под стеклянным колпаком ярко горит электрическая лампочка. — Вот он, Бела-бачи,— сказала Аги. Я обернулся. Позади меня, недалеко от двери, через которую мы вошли, за небольшим столиком, покрытым клеенкой, сидел пожилой че­ ловек с седыми, прихваченными желтизной, усами. — Здравствуйте. Он кивнул головой: — Ты и есть русский? — Да. Я никак не мог взглянуть ему прямо в глаза. Он все время вертел головой, словно теплый свитер с высоким воротом натирал шею. — Садись, обожди.— Он показал мне на стул возле плиты, напро­ тив него.— Я позавтракаю. Может, тоже хочешь? — Спасибо, я уже ел. ^ —- Я пойду, Бела-бачи,— сказала Аги.— Мне еще надо успеть в село. Он повернулся к ней: — Ни в какое село ты сейчас не пойдешь, девочка моя. Ты пойдешь вон в ту комнату, ляжешь на тахту и поспишь несколько часов. — Два часа, не больше. Вы разбудите? — Хорошо, хорошо. Иди, спи! Возле двери Аги остановилась и кивнула мне: — Прощай... Бела-бачи, дорогой он вел себя смирно. — Вообще, я смотрю, он парень хоть куда,— он прищурил глаз.— Как тебе кажется, Аги? Аги не ответила, вышла, сердито хлопнув дверью. Он, улыбаясь, по­ крутил головой. — Жжется как перец! И, с;ловно забыв о моем присутствии, принялся за завтрак. Ел он странно. Нарезал ровные точные кубики хлеба, клал на них микроскопические кусочки сала и на кончике ножа отправлял в рот. Ж е­ вал долго, старательно. Потом проглатывал и принимался за следующий кубик. Сало, от которого он отрезал тонкие, как бумага, ломтики, лежало перед ним на тарелке. Розовое, обсыпанное рыжим перцем. Я готов был поручиться, что мы с ним сегодня позавтракали от одно­ го куска. Поев, он убрал тарелку с салом и принялся за газету, лежавшую тут же на столе. Время шло. Там, в погребе, остался капитан Комочин. Вдруг им по­ кажется, что уже вечер? Я что-то не заметил у них часов. — Чего ты там все постукиваешь ногой? — он не спеша сложил га­ зету.— Должен же человек знать, что происходит в мире. Вот теперь я знаю, что севернее Дербецена наши доблестные войска с успехом гибко оторвались от измотанных в боях большевиков и отошли на новые, су­ щественно более выгодные рубежи. Он откинулся за спинку стула и впервые посмотрел на меня в упор. Глубоко запрятанные глазки казались совсем маленькими на широко испещренном глубокими морщинами коричневато-красном лице. — Ну, давай поглядим, из какого ты монастыря... Молоденький.