Сибирские огни, 1964, №7

округлых облаков удивленно ухмыляющееся мальчишечье лицо с про­ копченными на солнце щеками и белыми выгоревшими вихрами, похо­ жее на свой собственный зимний негатив. И вверху, над головой, тоже облака, такие же круглые и неторопливые. А ночью, когда умолкает улица и засыпают веселые лужи, там, ввер­ ху, появляются звезды. До самого утра они играют в прятки среди при­ тихшей листвы тополей и едва слышно звенят, отыскивая друг друга... Резкий рваный грохот вспугнул мои звезды. Исчезли тополя, улица... Где-то близко снова грохнуло. Еще раз... И порло! Земля под нога­ ми у нас вздрагивала и гудела. — Наши! — я вскочил.—-Наши ворвались в город! — Бомбят,— спокойно отозвался из темноты Комочин. Он был, конечно, прав. Чуда не случилось. Самолеты отбомбились и улетели. Натыкаясь в темноте на винные бочки, я двинулся к выходу. Не терпелось посмотреть, много ли в городе пожаров. Я убрал жердь, отодвинул тяжелую дверь. Далеко внизу, там, где стоял завод, полыхало яростное пламя. Пож ар? Или выпустили плавку из печи? Сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть, и вдруг, инстинктив­ но почувствовав опасность, обернулся. Из глубины погреба ко мне мет­ нулась человеческая фигура. Защищаясь, я поднял руки, но уже было поздно. Я ощутил сильный удар По голове и упал. Теряя сознание, услышал, как сквозь толстый слой ваты: — Саша! Саша! И все поплыло, поплыло во мрак... Чьи-то голоса... Незнакомые, совсем без интонаций, как деревян­ ные... Бубнят, бубнят. Трещит голова... Что же со мной случилось? Подошел к двери погреба. Увидел зарево... Потом... удар! Я с усилием открыл глаза. Низкий полукруглый свод... Винный запах. Значит, все еще погреб. Но откуда свет? А, керосиновая лампа. Стоит на чурке. Вокруг несколь­ ко человек. Разговаривают. Не военные — в штатской одежде. Небритые, худые. Один — плот­ нее других, самый старший, невысокий, с усами,— встал, пошел куда-то в темноту. Не хозяева ли этого винного погреба? Н о как они сюда попали? Ведь мы с Комочиным приперли дверь изнутри палкой. Неужели они си­ дели далеко в глубине погреба? А может, скрываются?.. Партизаны? Непохоже. У них нет даже оружия. Так кто же? Почему они напали на меня? А капитан Комочин? Где капитан? Я отчетливо помню, он крикнул: «Саша!»... Звал на помощь? Что они с ним сделали? Почему я здесь один? Я беспокойно задвигался. Тотчас же они повернулись ко мне. Высо­ кий, длинноволосый поднял керосиновую лампу. Другой, с обросшим черной щетиной лицом, бросил с издевкой: — Ваш покорный слуга! Как изволили спать на новом месте? — Развяжите руки,— попросил я. — У него чердак не пустой!-— воскликнул этот, заросший черной щетиной.— Может, тебе еще твою пушку вернуть?