Сибирские огни, 1964, №7

лившегося теперь подвала, выросшего под окнами маленькой избенки бурьяна. Сейчас он не подумал об этом, а скорее всего, почувствовал. И с р а ­ зу понял, что останется здесь, как бы плохо и трудно ни было. Он под­ спудно, даже с легкой дрожью, ощутил, что это то самое, к чему он дав­ но стремился, и чего никак не мог ухватить. Он опять, широко раскрытыми глазами, стал оглядывать тесную из­ бу. Выпавший из печи кирпич, гнилое тряпье на топчане, непривычно волнующие запахи давно заброшенного жилья. Да, и это помогло ему, очень помогло. Так иногда вид могилы помогает понять в жизни самое главное. Странно, очень странно. Все, что он делал раньше, с тех пор, как помнил, было лишь подготовкой именно вот к этому, самому тя­ желому и самому закономерному шагу. Он вспомнил детство, мать, вспомнил Юлю. Его привлекали подвиги — он не сразу понял, что иногда просто быть честным — тоже подвиг. Вот он сейчас один, и волнуется, здесь ему не нужно скрывать, что он волнуется, как мальчишка. Пусть толчком для этого послужил последний разговор с Юлией, она сама, ее состояние. Хотела она или нет, это был толчок. Борьба, в которую он не­ ожиданно вступил, для него оканчивалась вот здесь, сейчас. Победа? Просто начало? Да, всё вокруг принадлежало ему. Он увидел, какой трудный и боль­ шой путь позади— особенно последние десять лет. Что они принесли ему — десять лет? Он недоволен последними годами своей жизни, сейчас он видел все последние годы, все десять, сложных, огромных, запутанных, и себя ви­ дел — где-то на отшибе, в стороне, он жил узко, сознательно узко, он берег себя и намеренно отодвигал всё, что могло помешать покою. М а ­ шина — не в счет, он ведь не участвовал в борьбе, боролись Капица, Дер- бачев, он же был просто исполнителем. А люди, оказывается, работали и боролись, вон оно как вскрылось... А, может, он больше прав, чем вино­ ват? Разве не нашел он Катю, стариков Дротовых, много других хоро­ ших людей, разве прошли десять последних лет бесследно? Конечно, нет. Ведь работал он честно, на совесть, сколько раз оказывался на Доске почета. А Катя, как она каждый раз радовалась. Все-таки, нужно сейчас понять и ее. Немало ей пришлось повидать, и теперь все непривычное встречает с опаской. Осмелевшие было мыши опять бросились в разные стороны от его дви­ жения, раскатились в щели юркими серыми шариками. Дмитрий опять вспомнил Борисову и разговор с ней. Он представлял себе ее работу, ее состояние, и всё больше хмурился. Она была далека и так незнакома теперь, что он не мог остановиться на чем-то определенном. Он ее просто йе знал и мог легко ошибиться. Он сидел и никак не мог справиться с нахлынувшими мыслями, и все оглядывал и оглядывал заброшенную, холодную избушку. ( Окончание следует).