Сибирские огни, 1964, №7

Из разговора с художниками: «Создать художественный совет города. Монументальная роспись должна быть связана с архитектурой объемом. Синтез живописи с ар ­ хитектурой через монументальную роспись. Вырабатывать единый со ­ временный в облике городов социалистический стиль. Воспитывать худо­ жественный вкус народа. Нести искусство в самые широкие массы. Мону­ ментальная живопись как наиболее доступное, доходчивое средство». Она хотела захлопнуть блокнот, увидела новую запись: «Дербачев. Совещание 52 года. Он был недоволен уже тогда. Уверен в своей правоте. Убежден. А я по-прежнему уверена в том, что...» Ф раза была не окончена, а рядом приписано: «Не могу заставить себя ответить на его письмо. Хочу и не могу. Надо заставить себя. Заставить!» «Слова все сильнее расходились у него с делом. Культ личности И. В. Сталина в последние годы жизни нанес особо серьезный ущерб де- Ду партийного и государственного строительства... чтобы впредь в пар­ тии и стране никогда не возникали подобные явления». «С неослабевающей энергией продолжать работу по подъему сель­ ского хозяйства... всемерно развивать советский демократизм...» Юлия Сергеевна встала, швырнула блокнот. Ей стало стыдно своей несдержанности, она разгладила страницы, положила в стол. Нет, она не имеет права. Она слишком много отдавала и отдает, чтобы вот так просто взять и отступить. Она всегда могла заставить себя. Скверно, с ней никого нет рядом. Поговорить бы с умным, близким человеком и- просто помолчать, посидеть и помолчать. Мать ее не по­ нимает. Она должна, должна заставить себя. Книги, книги. Сколько их... Все равно они не заменят друга. Тахта, стол, туалетный столик с закрывающимся зеркалом. Она не терпела от­ крытых зеркал. Любимая гравюра из скандинавского эпоса — крылатые -олени... «Вот и прошел еще год. Что из этого?» Подробная карта области во всю стену. А на Вознесенском холме горит Вечный огонь Неизвестному. Из окна смотрится далеко. Съездить, что ли, на ГЭС? Какой это, все-таки, был год, какой год... Был, да, был. А все-таки что теперь? Юлия Сергеевна взяла со стола пепельницу, поставила ее на подо­ конник. Темные прямые брови были неподвижны, словно застыли. Упорно вспоминалась полянка в старых степенных березах — чуткие ветви почти до земли падают живым зеленым ливнем, чуть ветерок — шевелятся под ярким солнцем, прохладная роса на зарослях папоротни­ ка. Работая в Осторецке, выезжая в дальние районы, Дербачев только однажды, пока дядя Гриша копался в моторе, побродил по весеннему лесу и наткнулся на эту полянку, полную успокаивающих шумов и зву­ ков, прошелся, сбивая росу, по густым папоротникам и долго стоял перед одной из молодых берез. Она была тоньше других, но выше, с моло­ дым ровным стволом, и в ее зелени ярче играло солнце. Дербачев отхо­ дил в сторону и вновь возвращался к березе и, наконец, понял, чем она его так притягивала. Ее ствол синевато светился, казалось, тронь его, и прохладный свет брызнет из-под пальцев. Дербачев оторвался наконец от березы и пошел, не оглядываясь. Синеватое свечение долго потом мерцало в глазах и часто вспоминалось, и вот сейчас, через четыре года, тоже вспомнилось... Он глядел в окно на крышу здания на противоположной сто­ роне и не понимал, зачем и к чему с ним затеяли такой разговор.