Сибирские огни, 1964, №7

— Нет, нет. Молчите, молчите, ничего не говорите. Вы сильнее менч, вы всегда были сильнее. Вы нужны мне. Не хочу ни о чем думать, ни о чем... Дербачев повернул голову, она близко увидела его твердые губы, небритый жесткий подбородок, услышала незнакомый запах крепкого табака и чужого тела, и ее охватило мучительное желание ни о чем боль­ ше не думать, не двигаться и остаться здесь навсегда. Пусть ее привел страх, но она — женщина и знает: он не откажет сейчас в защите от но­ чи, от траурных маршей, от нее самой. Любую смерть нужно встречать стоя, зажигать много света, много, много света, чтобы и ночью было, как днем. Она растерянно оглядела комнату. Смятая постель, стол, наполовину пустая пепельница, повсюду окур­ ки, окурки, окурки. Дербачев по-прежнему глядел в окно, она видела его давно не стри­ женный затылок, шею, чистый ворот пижамы. Она рванула его за плечи, у него дернулась голова от неожидан­ ности. — Повернитесь же,— сказала она с яростью.— Не будьте скотиной, Дербачев! Она хотела убрать руки с его плеч и не могла. Его лицо близко, рядом, и руки ее по-прежнему у него на плечах. Не видеть, не видеть, забыть! Она заплакала, уткнувшись ему в плечо. Он подождал, снял ее руки, сначала одну, потом другую. Отошел. Она глядела на лампу и видела на ее месте горячее желтое пятно. ...У оконного квадрата неподвижная фигура Дербачева. Ничего не видеть, не слышать... Нужно еще до дому добираться. М а ­ шину она отпустила... Юлия Сергеевна закрыла глаза и увидела Дмитрия. Юношей, с расстегнутым воротником рубашки, с тонкой беззащитной шеей и мяг­ кими рассыпающимися волосами. Ей стало стыдно своих мыслей и не­ ловко. Только не думать. Потом, потом она во всем разберется. Будет одна и во всем разберется. Только бы до дому добраться. Ведь доберется же она когда-нибудь до дому. Она подумала о выстуженных ветром, пустых, гулких улицах, о траурных маршах. Хорошо быть дома, зажечь везде свет, залезть в го­ рячую ванну... Она надела шапочку. — Я вас провожу. — Нет, нет, не надо. Уже одетая, она остановилась у двери. Он глядел на нее. Она пони­ мала, он знал, что с нею происходит. Как она сейчас ненавидела все его понимание, всю его готовность понять. Зачем, зачем он ей? Лысый, уп­ рямый мужик. Зачем? Она торопливо, не прощаясь, вышла. Дербачев тотчас, едва успев натянуть сапоги, выдвинул из-под кро­ вати мягкий кожаный чемодан, вытряхнул из него все ненужное. — Гражданочка, на минуточку! Юлия Сергеевна увидела двоих, одного повыше, лохматого и без шапки, с протянутой рукой, второго — с гармошкой. Оглянулась — ули­ ца пустынна, по обеим сторонам дороги темнели окнами низенькие, засы­ панные снегом домишки. Здесь раньше ей не приходилось бывать.