Сибирские огни, 1964, №6

— Что-то вы поздно сегодня.— Исчерпав запас русских слов, она перешла на венгерский. Марика появилась в доме не сразу. Когда я впервые пришел сюда с бумажкой от коменданта штаба, то увидел в углу, у плиты, странное маленькое существо, укутанное с ног до головы в какие-то тряпки. Мне тогда показалось, что это древняя старушка, лет этак под сто. На дру­ гой день я поразился глазам старухи: они были живые, смешливые и удивительно молодые. На третий день свершилось чудо. Старушка ис­ чезла, и вместо нее, словно бабочка из куколки, возникла двадцатилет­ няя Марика, вертушка, хохотунья и невероятная кокетка. Неудивительно, что она маскировалась. Я сам видел рисунок в ф а ­ шистской газете: две гориллы в рогатых шлемах подвешивали на забо­ ре крохотного песика. Гориллы ухмылялись, у песика вывалился язык, и все это выглядело довольно гнусно. Я не сразу догадался, что горил­ лы— это мы. Только когда разглядел пятиконечные звезды на шлемах. Я снял шинель, пристроил на стуле поближе к плите: намокла за день, пусть посохнет. Старушка, вся содрогаясь от с трудом сдержи­ ваемых приступов кашля, прошаркала к плите и, покачивая головой, бе­ режно расправила набрякшие тяжелые рукава шинели. — Лейтенант уже дома? — спросил я. — Товарищ Сенья? — нежно пропела Марика и машинально попра­ вила волосы.— Они отдыхают. Не будите, пожалуйста. Я с досадой толкнул дверь. Так и есть! Сенька Гусаров дрыхнет на моей постели. Даже сапоги не снял. — Подъем! — крикнул я с порога. Гусаров лениво повернул ко мне голову. Ну что Марика нашла в нем, что? Узкоплечий очкарик, белесый и вытянутый, как стебелек на проросшем картофеле. — Что тебе надобно, старче? — Катись-ка, золотая рыбка, с кровати. У тебя своя есть. Я пришел сюда первый, и удобная кровать у окна принадлежала мне по праву. Но Гусаров все время зарился на нее. Он сел, опустил на пол ноги. — Когда человек злится, желчь растекается по телу и вскакивают прыщи. Они здорово испортят твое юное безусое лицо. Он повел пальцем по верхней губе. Одинокие три волосинки на ней представлялись ему пышными гвардейскими усами. — Ты бы хоть тушью их покрасил,— отпарировал я, снисходитель­ но улыбаясь.— А то даже Марике не видно Я зря потратил запал. Гусаров только презрительно приподнял бровь — вероятно, в глубине души он непоколебимо считал, что я том­ люсь от зависти к его смехотворным усам. — Ну, как у тебя дела? — спросил он, меняя тему. — Никак. — Опять никак?.. А у меня новость. И еще какая! Врет?.. Нет! Такой гордый вид!.. Опять он меня опередил. — Назначение? — В группу Плиева! — В казаки?! — я повалился на кровать,— Сенька — казак!.. Газы­ ри лежат рядами на груди,— пропел я.— Стелет ветер голубые- шашлыки... Мне было вовсе не так весело. Вот уедет он, а я сиди дальше в этом проклятом армейском резерве. Сколько же можно! — Не шашлыки, а башлыки,—-поправил Гусаров.— Такие сукон­ ные капюшоны с Длинными концами. Вообще красиво. — Представляю тебя на коне! Вот бы Марика посмотрела!