Сибирские огни, 1964, №6

оглядывались. Тимочкин, сдавая смену, долго топтался и под конец не­ ловко подал руку. — Я слышал, тебя поздравить можно?— спросил он.— Поздравляю, Катюша. От души. Поздравляю. А я вот моторку купил, девять пятьсот заплатил...— и, не сказав, что именно с ней, Солонцовой, хотел когда- нибудь провести отпуск на Острице, все восемнадцать рабочих дней с отгулами, махнул рукой и косо пошел к выходу. Она глядела ему вслед, трогая ладонью холодные рукоятки станка. Пришел в цех и Платон Николаевич. Дротов несколько раз чинно про­ шествовал мимо, необычно молчаливый, забывая отвечать на кивки р а ­ бочих. О Солонцовой и Полякове говорили даже у директора. И все вдруг увидели, что Солонцова еще молода и хороша собой, она ловила на себе завистливые взгляды. В эти дни, согретая неожиданным сча­ стьем, она действительно была хороша, и такой увидел ее Селиванов. Узколицый, выбритый, корректно пригласил сесть. — Спасибо,— сказала она несмело, пристраиваясь на краешек ши­ рокого просторного кресла. — Вы знаете, Солонцова, зачем я вас пригласил? — Откуда же, Артем Витальевич, мне знать, мастер сказал, вот я и пришла. — Хм,— директор откашлялся и развернул белоснежный платок.— Хм... так вот, Солонцова, я слышал, вы с Поляковым поженились? Так? Чувствуя недоброе, она нерешительно кивнула. — Видите ли, Солонцова, хочу с вами поговорить откровенно. Дело такое, Поляков может стать очень и очень толковым специалистом. У него природные данные, от бога. Вы — женщина, вы должны понять. Он сейчас у нас в особой группе, вы, конечно, знаете. Он блестяще, пони­ маете, блестяще,— подчеркнул директор,— разрешил несколько очень сложных... ну, как бы для вас попонятнее... несколько сложных техниче­ ских узлов, внес много дельных предложений в общую конструкцию комбината. Пропагандист хороший. Скоро год ведет кружок политин­ формации. Вы должны помнить это, Солонцова. Стараться, по мере сил, помогать.— Селиванов хотел сказать: «Не мешать»,— и только в по­ следний момент переменил.— Вы меня понимаете, Солонцова? — Я вас очень понимаю,— она с силой обдернула на коленях юбку. — Чего тут не понять? — Вот и хорошо. Такой муж — кое к чему обязывает. — Я понимаю. Можно идти? — Идите, Солонцова. Надеюсь, вы учтете и все будет в порядке. Открывая тяжелую, обитую черным дерматином дверь, Солонцова обернулась. — До свидания, Артем Витальевич. Очень благодарна. — Она го­ ворила и удивлялась, откуда у нее брались слова, вот уж слова, так сло­ ва! — Спасибо вам за доброту вашу. Премного благодарна. Когда за нею закрылась дверь, Селиванов вдруг переспросил: — Что? Что? — и густо покраснел. У холодной гранитной глыбы — памятника на Центральной площа­ ди стояла Мария Петровна Дротова. Она утопала в разношенных вален­ ках, полушубке и в огромной пуховой шали. От мороза глаза слезились. Она ходила сюда каждое воскресенье, а сегодня пришла в четверг. Се­ годня особый четверг. Она бережно вынула из-за борта полушубка две ветки цветущей комнатной герани, осторожно, с усилием нагнулась и, тяжело дыша, положила цветы к подножию памятника. — Ну, вот, Галина Ивановна, — сказала она шепотом — губы еле-