Сибирские огни, 1964, №6

тель иронически улыбнулся и откинулся в кресле. Широкое лицо Сково- родина совсем скрылось за полным плечом привставшей судьи. — Вот так,— Дмитрий приподнял плечи, как бы сам удивляясь.— Мы поженились. И, следовательно, Вася Солонцов теперь мой сын. Естественно и просто. Вы можете не беспокоиться за его будущее. Про­ стите, товарищи судьи. Надо бы раньше прийти сюда. До свидания. — Вот отбрил, так отбрил,— сосед Дмитрия от полноты чувств д а ­ же присвистнул, конфузливо оглянулся. Кто-то засмеялся Полякову в спину, шепотом выругался, и он услышал. — Добрый вечер,— сказал он Солонцовой с порога, глядя мимо ее плеча.— Теперь мы женаты. Переходим на легальное положение по всем современным правилам брачной науки. — Ты... ты выпил,— упавшим голосом ответила она, отступая и пря­ ча руки за спину. — Ни в одном глазу. Только собираюсь,— он вытащил из карма ­ нов пальто бутылку водки и промасленные свертки.— Был на суде, так и сказал: женаты. Заявление в ЗАГС отнес. Перепугал всех до смерти, у Сковородина челюсть отвисла. — Ты в уме? — В полном здравии. А Сковородина нашатырем оттирали. Ну л а д ­ н о— шучу. А насчет заявления — правда. Не веришь? Или отказываешь­ ся за меня замуж? — Митенька, голубчик, перестань,— она бессильно опустилась на стул.— Зачем тебе такая обуза? Васек у меня, моложе можешь найти и лучше. Я тебя так люблю и любить буду.-Какая я жена? Разве тебе та ­ кая нужна? Тебе, знаешь, какая жена нужна... А я... Что я умею? — Молчи, молчи. Ты не знаешь, какая ты. Молчи. Стыдно говорить вслух, как ты очень мне нужна. — Знаю, Митя. Не буду больше. Я только хотела... иногда проснусь, в комнате темно-темно, ты дышишь. Рядом. Ты, как ребенок, дышишь. Нет, скажи, правда? — Солонцова взглянула не него, кажется, она впер­ вые глядела на него не украдкой, без боли. Дмитрий стал развертывать свертки, засмеялся. У него еще не прошло возбуждение. Она торопилась: — Проснусь, не верю. Ты рядом. Боюсь пошевелиться, а ты спишь, спишь. Ничего мне не нужно больше, только был бы ты рядом. Он сильно прижал ее к себе. — Пусти, может Вася прийти. — Нет, не проси, не отпущу. Теперь я тебя не отпущу. Катя, Ка-тя. Ты не знаешь, какое у тебя имя. Ка-тя. 23 На другой день на заводе Дмитрия поздравляли. Одни искренне, другие — пряча улыбки. Сковородин долго и сильно тряс руку. — Ну, брат, ошарашил ты вчера всех. Наша Ананьева до сих пор, наверное, в себя прийти не может. Все про тебя выспросила, всю подно­ готную. Вот это, говорит, мужчина! — Ты к чему гнешь?— спросил Дмитрий. — Не беспокойся, я ей разъяснил. Дело такое — никто не волен. «Представляю, как ты разъяснил»,— Дмитрий кивнул и отошел. За его спиной Сковородин, перемигнувшись с кем-то, недвусмысленно по­ стучал себя по лбу. Солонцову приходили разглядывать из самых отдаленных цехов, особенно шептались женщины, забегали вроде бы невзначай, косились,